— Жалко, но что поделаешь. — Он развел руками. — Вы заслужили наказание, мисс.
Она вдруг проворно вскочила, и он не успел опомниться, как она быстрым движением расстегнула молнию на юбке и, скинув ее на пол, осталась в крошечных кружевных трусиках, едва прикрывающих ее прелести. Он даже подскочил от неожиданности:
— Что ты делаешь?
— Как что? — Она изобразила невинное удивление. — Исполняю вашу волю, господин прокурор. Готовлюсь к наказанию розгами, назначенному вами.
И она собиралась уже снять с себя трусики, но он успел быстро вскочить и перехватить ее руку:
— Прекрати немедленно!
— Я что-то не так сделала? Господин прокурор недоволен? — Она невинно захлопала ресницами.
— Прекрати паясничать! — Он отпустил ее руку, нагнулся и, подняв с пола упавшую юбку, подал ей.
Она не взяла ее, молча смотрела на него, и ее лицо выражало обиду и досаду.
— Ты не хочешь меня? — вдруг спросила она.
— Ты сошла с ума?
— Почему? Если женщине нравится мужчина, значит, она сумасшедшая?
— Ты не женщина.
— Да? А кто же я, по-твоему? — ее атласные брови недоуменно и сердито сдвинулись на переносице. — Мужик, что ли?
— Ты девчонка, капризная, избалованная, взбалмошная девчонка. Которой очень хочется казаться взрослой и опытной соблазнительницей. Вот и все. Но в душе ты еще ребенок. Одевай свою юбку!
Он отвернулся и сел в кресло спиной к ней, но слышал сзади ее обиженное сопение. Мэр заворочался в своем кресле. Вот будет пассаж, если он сейчас проснется и увидит свою милую дочку в одних трусиках. Что он подумает, интересно? Как отреагирует? Может, он был несколько резок с ней, но это для ее же пользы. Девчонка слишком отбилась от рук и воображает о себе бог весть что. Он уже давно заметил, что она кокетничает и заигрывает с ним, но не подозревал, что это зайдет так далеко. Самонадеянная глупышка!
— Я что, совсем тебе не нравлюсь? Я некрасивая? — наконец подала она голос.
— Не в этом дело, — отозвался он.
— А в чем, в чем дело? В твоей жене? В разнице в возрасте? В моем папочке? — она обошла кресло и встала перед ним.
Она так и не сочла нужным надеть юбку. Стояла, отставив стройную ножку в сторону, и смотрела на него в упор, с вызовом.
— И в этом тоже, — спокойно ответил он, глядя в ее блестящие глаза.
— Почему ты не смотришь на мои ноги, почему ты смотришь мне в лицо? Боишься возбудиться, боишься не выдержать? — ее голос звенел от напряжения и сдерживаемой ярости.
— Я уже давно ничего и никого не боюсь, девочка, — он снисходительно усмехнулся.
Это замечание окончательно вывело ее из себя.
— Не смей называть меня девочкой, слышишь?! — Она сжала смуглые кулачки. — Господи, да ты слепой, что ли?! Перед тобой стоит молодая, красивая, наполовину раздетая девушка, готовая раздеться окончательно, а ты строишь из себя благородного отца семейства и непроницаемого стоика. Мужчина ты, в конце концов, или нет? — Последнее слово она почти прокричала срывающимся от злости голосом.