– Ничего, – успокаивала она Таю. – Ничего, Таечка, милая… Все будет хорошо… Они во всем разберутся…
Тая плакала, приникнув к груди своей недавней врагини как ребенок. И Катя успокаивала ее, в очередной раз заставив меня подумать, что простые люди гораздо мудрее тех, кто считает себя интеллигентом. Добрее и великодушнее нас, умных, интеллектуальных…
Во всяком случае, наша Катя такая. Честное слово, если бы я была художницей, я именно с Кати и Таи писала бы жен-мироносиц. Потому что… видели бы вы, сколько в Катиных глазах было сострадания, жалости – и все это к Тае!
К матери человека, которого подозревали в убийстве ее, Катиной, дочери….
Другая мать в это время шла к нам, и в ней мало что было от жены-мироносицы. Ольга была скорее разгневана, как Валькирия, и громы и молнии, которые источал ее сверкающий взгляд, явно предназначались нам с Варькой. Я даже поймала себя на мысли, что мне очень хочется сейчас спрятаться за Варькину спину, но это было невозможно сделать, потому что Варька сама уже спряталась за мою.
– Какого черта вы здесь делаете?! – возмущенно прошипела Ольга. – Вас что, на минуту нельзя одних оставить?
– Мы просто хотели помочь, – начала оправдываться я, сама удивляясь, откуда у меня вдруг появился тон ученицы младших классов.
– Чем помочь? И кому? – продолжала наступать Ольга. – Нет, ну что Варька, мол, может среди ночи на кладбище скакать радостно, я всегда знала! У нее разума отродясь не было! Но ты, Тань! Ты!
– Оль, мы услышали крик тети Таи. Испугались, что это убийца…
– Ага, – закричала Ольга. – Они подумали, что это убийца, и помчались среди глухой ночи встречаться с этим убийцей!
– Оль, я понимаю, что мне надо было это сделать самой, – сказала я примирительно. – Но ты же знаешь свою дочь. Она никак не может упустить случая повстречаться среди ночи с каким-нибудь маньяком.
Как ни странно, Ольга сразу успокоилась. Как будто и сама знала про эти странные особенности Варьки.
– Да знаю я, – обреченно махнула она рукой. – Вот не знаю, Варь, в кого ты такая уродилась? Вроде все спокойные, а папаша твой и вовсе был трус еще тот…
– Может, он был маньяк? – задумчиво сказала Варька. – Латентный какой-нибудь?..
– Угу, – кивнула Ольга. – Ладно, девушки, пошли-ка в дом.
Она обернулась, ища взглядом Катю.
Публика уже почти вся разошлась. Машины тоже разъехались. На улочке вновь стало тихо и пустынно, только Тая плакала и что-то говорила обнявшей ее Кате.
– Кать! – позвала Ольга. – Ты идешь?
– Мы позже придем, – отмахнулась Катя. – Чаю нам пока согрейте.
Ольга кивнула, и мы пошли домой. На душе у меня было тревожно, неспокойно как-то. Но когда мы вошли в кухню и включили свет, от сердца немного отлегло.