Комиссар на минуту умолк, разглядывая зал. Внизу, в партере, волновалось море зрительских макушек. На лучших местах, ближе к середине зала, сверкали золотыми волосами жрицы Зелёного Дома. Наверняка принесли с собой целый набор сканирующих амулетов. Слева от них тесной группой расположились маги Ордена — комиссару видны были их рыжие головы, складки плащей, блеск галунов и парадного оружия.
Шасы тоже почтили своим присутствием концерт, что было неудивительно при их сугубом прагматизме. Младшая семья Тёмного Дома не чуждалась искусства — при условии, конечно, что это искусство приносило неплохой доход. Судя по всему, четвёрка шасов и явилась сюда с целью оценить состояние артефакта и его возможную стоимость — на всякий случай.
Пришли концы — какое же шоу обходится без них! Концы тоже оценивали перспективы и прибыли — но уже в своём, развлекательном секторе. Вдруг возникнет мода на классическую музыку.
И челы. Больше всего здесь было челов.
Комиссар вздохнул.
— Да. Как я уже говорил, я недооценил Алессандро Фоскари. Он проявил чудеса терпения, но для своего артефакта сумел найти идеального владельца.
Доминга и Тамир наконец отладили свой прибор и теперь внимательно слушали Сантьягу.
— Паганини был словно создан для этой скрипки. Он был великолепным музыкантом и к тому же интуитивно умел оперировать магической энергией. Он прозвал свою скрипку Il Cannone — «пушка» — за мощный звук и оглушительное воздействие на слушателей. И впрямь эффект от его выступлений порой был словно от пушечного выстрела. Наши наблюдатели не могли не обратить на него внимания — и тогда я сразу вспомнил о скрипке, про которую мне рассказывал некогда маг Фоскари. Мы провели кое-какие исследования, но всё же решили оставить скрипку челам. Правда, для самого Паганини это кончилось печально — артефакт привёл его к ранней смерти. Но его имя уже было вписано в историю.
Комиссар минуту помолчал. Зал уже наполнился, и слушатели ждали сигнала к началу концерта.
— Это всё хорошо, — проворчал Доминга, — но я так и не понял, для чего мы здесь.
Сантьяга продолжал, словно не слыша его:
— Да, мы могли бы забрать артефакт, но не стали этого делать. Челы сами с большим трепетом относятся к этой скрипке. Они держат её под охраной и не дают ей слишком долго звучать. Это ещё одна причина, по которой артефакт хранится у них.
Свет в зале медленно погас. Оркестранты начали занимать свои места на сцене.
— Скрипка Паганини прибавляет к музыке магический компонент, который многократно усиливает влияние на слушателей и в то же время полнее раскрывает способности самого скрипача. У Фоскари и этого скрипичного мастера, Дель Джезу, получился очень… — Сантьяга прищёлкнул пальцами, подыскивая наиболее точное слово, — очень странный интерактивный артефакт. Мы до сих пор до конца не можем понять механизм его работы, но он, безусловно, интересен и может быть полезен — но только в отношении представителей семьи Чел. Может быть, после сегодняшнего концерта мы с вами сможем объяснить некоторые его особенности… На этой скрипке играли многие музыканты, в том числе и из Тайного Города, но челы оказались наиболее восприимчивы к её воздействию. Может быть, потому что они в целом более восприимчивы к искусству?.. Поэтому удобнее всего изучать уникальные свойства скрипки Паганини тогда, когда чел играет на ней для челов, — вот как сейчас. И это третья причина, по которой мы не забрали артефакт.