Василиса только сейчас заметила, что не видела ее двойника. Она с удивлением спросила об этом у Грозы.
— Да, наша королева дралась по-настоящему, — трепетно произнесла та. — Она никогда не посылает вместо себя двойников… Говорят, она не проиграла ни одного боя.
Тем временем настоящий Нортон-старший открыл глаза и тут же послал матери яростный взгляд, полный бледно-зеленых искр.
— Ты билась без двойника! — укорил он.
— Обожаю бои на времмах, — не скрывая глубокого удовлетворения, произнесла Черная Королева. — Я бы даже сказала, что их надо проводить почаще, особенно старшему поколению — для хорошего самочувствия… Чтобы я оставила всю радость своему двойнику? Да никогда.
— Как вам бои? — подошел к девочкам Миракл. — Признаться, я сам-то не очень доволен, ибо позорно проиграл. Но рад, что за меня отомстили.
— О-о-о! — смогла лишь выдать Гроза.
— Сильная была боль? — сочувственно спросила Василиса.
Миракл довольно кивнул:
— А как же! Но в том-то и радость — испытать эмоции настоящего поединка… Впрочем, бои на времмах запрещены для тех, кому нет еще восемнадцати.
Топтавшаяся рядом Гроза мгновенно скисла — судя по всему, она хотела задать вопрос как раз на эту тему.
— Но мы что-нибудь придумаем, — подмигнул ей Миракл. — Скорее всего, я задержусь здесь на какое-то время.
Он прищурился, очевидно увлеченный некоей мыслью, но больше ничего не сказал.
* * *
Черная Королева лично попросила всех гостей собраться в Каминной зале на небольшое совещание. Как только она это произнесла, глаза всех гостей, как по команде, обратились к Василисе. Старик Фатум так вообще наградил девочку настолько злобным, обвиняющим взором, словно она только что солгала ему или просто в одно мгновение испортила всю жизнь.
Нортон-старший сам подошел к Василисе и знаком указал следовать за ним в Каминную залу, из чего девочка сделала вывод, что близится нечто важное и значительное в ее жизни.
Так и вышло. Едва часовщики расселись за столом, Нортон-старший взял слово и рассказал о часовом даре дочери. Василиса стояла рядом, сгорая от странной неловкости — недоверие на лицах гостей говорило об одном, — отцу попросту не верят! Даже зодчий, хоть и терпеливо слушал, но по мере рассказа старого друга его губы все больше кривились в ироничной усмешке.
Впрочем, Нортона-старшего не волновало отношение слушателей. Спокойным тоном, словно просил о чем-то несущественном, он предложил дочери «явить доказательства». Как только Василиса с уже отработанной легкостью вызвала цифры и, повторяя сто раз проделанное упражнение, выстроила их кольцом вокруг себя, лицо Миракла изменилось: брови взлетели вверх, а рот непроизвольно открылся. По всему было видно, что зодчий глубоко потрясен. То же изумление читалось во взорах остальных, по залу пошли недоуменные шепотки и восклицания.