Леблон, архитектор,
Никола Жирар, чертежник упомянутого господина Леблона,
Антуан Тесье, также известный под именем Дервий,
Жирар Сюалем, инженер,
Жан Мишель, столяр, и его помощник Рене Сюалем,
Никола Пино, скульптор,
Бартелеми Жуйом и Никола Перар — наемные скульпторы,
Шарль Тапа, строитель и инспектор строений,
Эдме Бурдон, отделочник и строитель из камня,
Франсуа Бателье и Антуан Сер д'Асье, называемый л'Ассёранс, — строители из камня,
Франсуа Фой, укладчик кирпичей,
Шарль Леклерк, плотник,
Поль Жозеф Сюалем, наемный инженер,
Жульом Белин, изготовитель замков, и два его помощника,
Жан Нуасе де Сан-Менж, ваятель из мрамора,
Этьен Соваж, литейщик,
Жан Ломбар, ювелир по золоту и драгоценным камням, и его помощник,
Жан Фари, садовник.
Мы не знаем, какой именно проект Леблона оказал на царя столь благоприятное впечатление, но немедленно по прибытии Леблон возглавил канцелярию строительства, через которую проходили все планы и оценки, и приступил к созданию подробной общей схемы перепланировки молодого города. Черновые чертежи 1716 — 1717 годов сохранились до наших дней. Город должно было окружить овальное кольцо укреплений, заключив в себя большую часть Васильевского острова, небольшую часть Петроградской стороны и ту часть набережной Невы, где находится Адмиралтейство. Центр этого овала — напоминающую наконечник стрелы часть Васильевского острова — должны были занять большие открытые площади, нарезанные на квадраты, подобно шахматной доске, параллельными и пересекающимися каналами, достаточно широкими, чтобы по ним могли пройти корабли. Здесь также должны были расположиться царский дворец и сады. Районы для рабочих должны были находиться по краям города, а больницы, кладбища и монастыри — снаружи от укреплений.
Но в Петербурге было создано уже слишком многое, чтобы все переделывать заново. Как сказал Рео, Петербург уже не «пустая доска». Кроме того, своей безжалостной систематизацией Леблон заслужил опасную для него враждебность Меншикова, поскольку именно ему Петр отдал большую часть Васильевского острова и планы Леблона серьезно угрожали только что построенному дворцу Меншикова и парку. Поскольку в отсутствие Петра руководство брал на себя Меншиков, он активно противодействовал схеме Леблона тем, что рыл слишком узкие каналы, которые не годились для судоходства, — и тут же заполнял их водой.
Предвзятое отношение Меншикова к Леблону скоро приняло более личные и мелочные формы. Когда в 1717 году Петр был за границей, Меншиков написал ему, что Леблон срезал деревья в Летнем саду, которыми, как Меншиков знал, царь очень гордился и даже сам сажал там деревья. В этом обвинении правда была смешана с ложью — Леблон обрезал деревья, но только чересчур длинные ветки, которые загораживали вид.