— Тут я потерял терпение. «Ты поедешь в моей шлюпке, понятно?! — закричал я. — В противном случае я пробью дыру на твоей ватерлинии». Как раз в эту минуту из каюты выходит старина Питерс и спускается по трапу. «Что за шум?» — спрашивает он. Флиндерс немедленно начинает жаловаться. «Все эти джентльмены приглашают меня ехать с ними в шлюпке, — говорит он, — потому что у меня такие познания в навигации. Я и не подозревал, что у меня столько друзей. И вдруг этот помощник приказывает мне ехать с ним и угрожает при этом физическим насилием. Ну, а я говорю, что не поеду, не поеду и все!»
И вот я вижу по глазам Питерса, что он начинает понимать. Мысленно он прикидывает, сколько бифштексов, отбивных, ветчины и котлет выйдет из этого человека. «Вы совершенно правы, — говорит он. — Мистер помощник, мне стыдно за вас, сэр! Что же касается вас, мистер Флиндерс, то я буду счастлив, если вы поедете в моей шлюпке!»
«Я, конечно, очень польщен, — говорит Флиндерс, — но старший рулевой, он предложил мне…»
«Я буду счастлив предложить вам то же, что и рулевой, и, кроме того, все, что вы еще захотите».
«Ладно, — заявляет Флиндерс, — Вы ведь знаете, что я мечтаю когда-нибудь стать капитаном. Так вот, если я смогу быть капитаном на первом судне, владельцем которого вы в ближайшее время станете…»
«Согласен, — говорит шкипер, который не собирался обзаводиться другим судном и не имел намерения выполнить обещание. — Условились. Поедете в моей шлюпке».
— Тут я заметил, что он прикидывает в уме, через сколько дней этот кок исчезнет из списков кандидатов в капитаны любого флота мира. Меня охватил страх, и я с ужасом подумал, что же будет со мной.
«Капитан, — говорю я, — вы не захотите, чтобы в ва> шей шлюпке было слишком просторно. Возьмем ялик: вы, я и добрый старина Флиндерс отправимся все вместе». — Питерс и я заговорщически посмотрели друг на друга, и в наших голодных глазах отразилось полное взаимопонимание.
«Хорошо, — сказал он. — А теперь давайте отчаливать. В какой-нибудь час нас всех затопит, вода быстро прибывает».
В этом месте рассказа Сопатый Билл сильно скосил глаза, словно стараясь подыскать подходящие слова, чтобы передать картину, вставшую перед его мысленным взором.
— Не буду останавливаться на том, — пробасил он, — как отчалили наши шлюпки и какой вопль вырвался из глоток боцмана и рулевого, когда они увидели, что рыбка соскользнула у них с крючка. Их вопль замер в отдалении, а шлюпки одна за другой отчалили от «Лэдиез Харп» и скрылись за горизонтом. Мы со шкипером устроили на корме удобное ложе из подушек, укрепили над ним раскрытый зеленый зонтик Питерса и уложили поудобнее эту дрянь, этого никчемного увальня. Затем мы отчалили, оставив шхуну покачиваться на волнах, и налегли на весла. Питерс плакал не таясь. Флиндерс, он тоже лил слезы: из чистой симпатии, как он заявил. Итак, мы двинулись в путь по зеркальной глади моря. Солнце палило немилосердно, от водорослей подымалось такое зловоние, какого я не испытывал никогда за все путешествия. В тишине слышался только крик альбатроса, с нетерпением и надеждой ожидавшего мертвечины, да тихое всхлипывание двух идиотов.