Последний лучник не стал пытать судьбу и поскакал догонять остатки половецкого отряда, бежавшего с поля битвы. Олекса радостно свистел им вслед.
– Медве-едь! – весело орал он, скача к месту сечи. – Мы сражались с погаными! Мы их одолели!
Спрыгнув с коня, он полез к спешенному Добрыне обниматься. Тот отмахивался, глядя, как княжий дружинник с гривной на шее, видной из-под кольчуги, выдирает из себя стрелы.
– Вы кто ж такие будете? – спросил старый воин, берясь за третью стрелу, в бедре.
– Мы – храбры, – гордо сказал Олекса и назвал имена. – Идем рядиться в киевскую дружину.
– Ну а я Душило из Переяславля, по прозванию Моровлянин.
Наконечник стрелы засел глубоко в ноге. Нужно было резать плоть, чтобы достать его. Душило обломал древко и, хромая, пошел к Добрыне.
– Спаси тебя Бог, – сказал, обняв.
Из рощицы неподалеку прискакали двое оружных холопов, с запасным конем в поводу. Спешившись, стащили с хозяина длинную кольчугу.
– Зачем твоим холопам мечи, если они боятся боя? – спросил Олекса.
– Я не велел им соваться. Да и вам, молодняк, не стоило. Прежде чем лезть в чужую драку, надо спросить разрешения у старших. Понятно?
Попович возмущенно фыркнул.
– Это что ж за оружие? – Душило посмотрел на дубину Медведя. – Сколько живу, такого не видал.
– У нас в Ростовской земле все такими бьются, – вызывающе рек Олекса.
– Бывал я в Ростовской земле, – с улыбкой молвил Душило. – Видно, с тех пор там многое изменилось.
– А как же! – моргнул попович.
Один из холопов туго перетянул Моровлянину руки, останавливая кровь, наложил временные повязки.
– Вот. – Олекса кинул на землю мешок и развязал. – Гляди, какого мы соловья добыли в вятичских лесах.
Ему хотелось, чтобы старый княжий дружинник, по виду так вовсе боярин, был изумлен и потрясен. Чтоб знал, какие в Ростовской земле бывают храбры, и заткнул бы свои нравоучения за пояс. Но Душило, внимательно рассмотрев голову Соловейки, удивляться не стал.
– Вот она, звериная Русь, – произнес задумчиво и повернулся к Добрыне. – Ну а ты какого роду-племени?
Олекса открыл рот – хотел опередить крестового брата, чтобы не ляпнул чего-нибудь. Не успел.
– Того же самого, – глухо отозвался Медведь.
– Понятно, – сказал Душило, закрыв ногой мешок. – Так, Соловей, значит? На дубах сидел?
– На дубе.
– Одной заботой князю меньше, – кивнул Моровлянин. – Князю Мономаху, я говорю. Ростовская земля в его владении. А этот, – он пнул мешок, – залегал пути туда. Хотите добрый совет, храбры? Идите до Переяславля, там рядитесь в дружину Владимира Всеволодича. У киевского князя заботы нынче другие.