— А миниатюры подлинные? Не «новодел»?
— Обижаешь, — надулся Гриша. — Сегодня представитель продавца привезет их на экспертное заключение. Завтра утром объявление по радио пройдет. А завтра ночью судно уходит из Одессы. Народу будет — не протолкнуться. Как узнают про голландцев, все метнутся за турами. Но там уже сейчас путевок почти не осталось. — Гриша засмеялся довольно. — Все эти «новые русские» со своими девочками разобрали. Элита гуляет.
— И какова стартовая цена? — замирая, спросил Козельцев.
— Два. Но они ожидают, что подскочит по меньшей мере до пяти.
— Если коллекционеров не будет? — хмыкнул Владимир Андреевич.
— Как раз поэтому. Двое-трое соберутся — уже хватит. Грех такую возможность упускать. Хороших, ценных полотен сейчас — днем с огнем, сам знаешь.
— Знаю. — Козельцев раздумывал всего секунду. — Слушай, попроси этого своего товарища, пусть он мне тур забронирует. Как только подтвердят подлинность работ, я сразу подъеду, выкуплю. Только чтобы люкс. На крайний случай полулюкс.
— Договорились.
Козельцев повесил трубку. Так, с отъездом решили. И повод уважительный. Не каждый день голландцев выставляют на торги, тем более на круизном аукционе. Единственное, что его смущало, — цена. Гриша был прав, и Владимир Андреевич это знал. Цена на голландцев действительно могла подскочить до пяти миллионов. Полотна-то редкие. Не просто редкие, а очень редкие. Пятнадцатый век давным-давно по частным коллекциям осел. В музеях и то копии стоят. Грех упускать такую возможность.
Настроение у Козельцева слегка приподнялось. Под кренящуюся его жизнь кто-то свыше старательно подставлял подпорки. Сперва киллер объявился с предложением помощи, теперь вот круиз этот. Все хорошо. Удача уже поглядывала в его сторону, хотя и искоса. Владимир Андреевич надеялся на то, что в конечном итоге фортуна все же улыбнется ему.
Он захлопнул крышку кейса, защелкнул замки. Встреча через полтора часа. Ехать пока еще рано. Телефон зазвонил в третий раз. Теперь уже не пугающе, а вполне мирно. Козельцев взял трубку.
— Слушаю. — Голос его звучал хорошо, почти ровно. Приятное известие может сотворить чудо.
— Владимир Андреевич, это я… — Козельцев узнал голос охранника.
— Да, слушаю.
— Владимир Андреевич… Бумаг нет.
— Как нет? — Козельцева словно ударили поленом по лбу. — А… где они?
— Не знаю. Ячейка открыта, бумаг нет.
— Постой, погоди. А деньги? Деньги на месте?
— И денег нет. Я проверил… Когда увидел, что бумаг нет, решил посмотреть, ну и…
— Твою мать… А ты точно помнишь код, ячейку? Ничего не перепутал?
— Нет.