— Привет, ты почему еще дома?
— То есть?
— Мы с Пухом уже сидим на рюкзаках, осталось только «вибрамы» надеть, и вперед. Ты что, не в курсе, что в лесу сегодня шикарный концерт намечается? Даже эти, которые жутко заумные, ну которые хором поют, помнишь? Вот, даже они приедут. А еще трио со скрипкой и флейтой, и парочка бардов… В общем, всех не перечислишь. Да я и сама толком не все знаю.
— Да, в лесу сегодня здорово будет, — мечтательно протянула Сорока.
— Ну так какие проблемы? Собирайся, и поехали с нами! Тебе что, собираться долго?
— Да нет, минут двадцать от силы, ну двадцать пять.
— Значит, решено, на Рижском вокзале, у касс, через полтора часа. Идет?
— Хорошо. Что-нибудь с собой взять?
— Кроме себя, любимой, — ничего. У нас с Пухом в этот раз провизии на взвод хватит.
— Ой, у Пуха же день рождения! Как же я могла забыть! Надо что-нибудь подарить.
— Ой, да ерунда все это, даже не думай. И давай заканчивай трепаться, начинай собирать шмотки. Если опоздаешь больше чем на пятнадцать минут, пеняй на себя: пролетишь мимо смородиновки.
— Все, уже вылетаю!
Опоздала она всего на пять минут. Зато подарок — пейзаж маслом, собственноручно исполненный Сорокой, любившей на досуге повозиться с кисточками и красками, надлежащим образом упакованный и обернутый разноцветными ленточками, — был торжественно вручен новорожденному. Андрей поворчал немного для проформы, что не надо было так о нем беспокоиться, и, жутко довольный, аккуратно спрятал картину в рюкзак. Он раньше уже видел Ксюшины пейзажи и натюрморты и был рад заполучить один из них. Купив билеты, вся троица загрузилась в электричку.
— Слушай, а чего ты так редко в лес выходишь? — спросил Пух Ксению, когда все расселись.
— Как в песне — «все дела, дела, дела», да и бронхит замучил.
— Ну Барс нам так и сказал в принципе, что ты теперь в лес не ходок. Он тебя уже в прошлые выходные с собой пытался вытащить, даже из леса по мобильнику звонил, но ты почему-то не пошла.
— Подожди, что значит «пытался вытащить»? На прошлой неделе я просидела дома все субботу и воскресенье, жутко скучала, писала очередную галиматью для журнала. Барс сразу сказал, что ничего интересного не предвидится, из моих знакомых никого не будет. Да и не звонил он мне, это точно.
— Странно, может быть, не дозвонился? Ничего не понимаю. И он знал, что мы с Аляской придем, мы с ним еще на неделе договаривались, что вместе стоять будем. И ребята из твоей старой компании тоже были, заходили к нам на костер в гости.
— Да, действительно странно. А в этот раз он ничего про меня не говорил?