Село перед нами раскинулось довольно большое — пожалуй, километр в длину будет, правда узкое — вдоль реки всего одна улица идет, но дома по обеим сторонам стоят. Всего около сотни домов — для здешней глухомани весьма солидный «очаг цивилизации». Чуть севернее — «железка» и разъезд Милое, но их за лесом не видно. Собственно говоря, нам этот населенный пункт ни в какое место не уперся, план командира предполагал прорыв севернее, за Дубно, но проверить дорогу надо.
Люк сразу за бинокль взялся и, пока я в себя приходил, отплевывался и отряхивался, наверняка уже все, что надо, рассмотрел, однако, дабы полным сачком не выглядеть, я тоже «цейс» достал и рядышком пристроился.
«Тетки на мостках стирают… Вон ребятишки рыбу удят… — отмечал я про себя, медленно ведя биноклем вдоль берега речки. — Дед куда-то на подводе покатил… Прям деревенская идиллия посреди войны! Стоп! А это что?!»
— Саш, флаг видишь? — окликнул я напарника.
— А то! — немедленно ответил он. — Но ни одной машины или «мышастого» пока не видно.
Минут через десять к нам подтянулись остальные.
— В чем затык? — Фермер остановился в паре шагов от нас. В руках — бинокль.
— Флаг немецкий. Дом большой на круче, на «одиннадцать», — навел его Люк.
— Ага, вижу! — Командир поднес бинокль к глазам. — Больше ничего?
— За то время, что наблюдаем, — нет.
— Сергеич, — позвал Саша Бродягу, — иди сюда.
— Что стряслось? — Старицын, как я заметил, переносил тяготы пути хуже всех нас. Вот и сейчас он подошел от машин последним, отстав даже от раненого Тохи метров на двадцать. Но оно и понятно: не мальчик уже, шестой десяток разменял, а тут жарища, пылища и сплошные нервотрепки. Я, кстати, уже с месяц как обратил внимание, что командир старается беречь силы старого оперативника, больше используя его как консультанта, нежели боевика. Выносливость и тренировки — дело, безусловно, хорошее, но даже мне, несмотря на более чем солидную разницу в возрасте, и то иной раз козликом скакать тяжело. И это при том, что с конца июля мои физические кондиции забрались на такую высоту, что вниз смотреть страшно!
— Немецкий флаг, и больше ничего, — Фермер протянул Бродяге оптику. — Большое зеленое здание.
— Так это сельсовет местный, — после непродолжительного разглядывания заключил Сергеич. — Гарнизон здесь вряд ли стоит, но в гости, судя по флагу, заглядывали. Что нам мешает проверить явочным, так сказать, порядком?
— Светиться не хочу.
— Ой, я тебя умоляю! От главного палева мы избавились, — помянул он недавно утопленный в болоте лимузин, — а таких колонн, как наша, сейчас по дорогам двенадцать на дюжину. Тох, дай карту! Смотри! — И Бродяга, обтерев вспотевшее лицо когда-то белым платком, принялся объяснять: — Дорога, хоть сколько-нибудь нормальная, тут проходит южнее — через Долгое и Закупленье. А на «железке» только разъезд, а не станция нормальная. Так что бдительных гестаповцев в такой глухомани можно не бояться. Вон, Антон у нас будет раненым офицером с фронта, Алик — главным по снабжению, ну а мы — обслугой при них. Это, правда, если вообще маскарад потребуется.