— Господин бригадефюрер, — начальник зондеркоманды 7а Блюме, по совместительству заведовавший в РСХА рефератом со скромным номером IA, занимавшимся таким «неважным» делом, как кадры СС, всегда обращался к Артуру по эсэсовскому званию, впрочем, добавлять «господин» не забывал, — а вам не жалко передавать столь ценный контакт людям Канариса?
— Доктор, — начальник 5-го управления, наоборот, почти никогда не называл своего подчиненного по званию, как бы напоминая о его адвокатском прошлом, — напомните мне, если вас не затруднит, — голос Небе прямо-таки сочился показным елеем, — сколько сотрудников потеряла ваша команда за последнюю неделю?
— Если брать только штатных сотрудников, то девять. А если считать еще и приданных, то тридцать два.
— А в том месте, куда я сейчас пошлю армейцев, сидит отряд русских, ухитрившийся меньше чем за четверть часа уничтожить роту моторизованной полиции. Причем практически целиком. Сколько останется от вашей команды, если я направлю вас сейчас в тот лес под Борисовом, а? Запомните, мы — ищейки! Наша задача — найти врага, а грубую работу пусть делают «парни с большими кулаками».
— А что вы скажете по специальным операциям? — Блюме так внимательно смотрел на Небе, что Артур подумал о возможной проверке. Все-таки кроме руководства рефератом Вальтер командовал и отделом, отвечавшим за партийные кадры. Да и находившийся в комнате Бредфиш, командир 8-й айнзацкоманды и бывший начальник гестапо в Нойштадте, доверия не вызывал. «Не зря его Генрих ко мне засунул, ой не зря… — в который раз за последние несколько дней подумал начальник криминальной полиции. — Уж больно много „Папаше“ известно сверх того, что я докладываю наверх».
— В соответствии с приказами фюрера и рейхсфюрера мы для того и собраны в специальную группу! — Контролировать свои эмоции и играть голосом за долгие годы полицейской службы бригадефюрер научился просто замечательно. — К тому же до меня дошли слухи, что армейское командование не очень довольно ужесточенным режимом и постоянными проверками транспорта, так почему бы не подсластить пилюлю?
Деревня Петрищево, Духовщинский район Смоленской области, РСФСР, 20 августа 1941 года. 12:40.
— Клаус! Клаус! — зычный голос старого служаки разнесся над фермой. — Ты где?!
— Здесь я, господин штабс-фельдфебель! — Фон Шойбнер вышел из сарая, так и держа в руках матерчатую ленту для русского пулемета. — Вот, господин штабс-фельдфебель, боезапас пополняю — ребята несколько новых лент раздобыли.
— Бросай, к чертям собачьим, потом забьешь. Там общее построение. Сам «старый мельник» с вами, недотепами, говорить будет.