— К сожалению, он набрал силу, — признал Тагардис. — И захватил город Лефкара. А Като Лефкара — селение поблизости от этого города, и мы уже несколько месяцев не получали оттуда вестей.
— Какие у него силы? — спросил я, чуя, к чему они клонят.
— Около сотни сарацин, — ответил Валант, использовав греческое слово «Sarakenoi». Позже я узнал, что так правильно называть кочевых арабов из пустынь Серкланда, но постепенно прозвище распространилось на всех арабов вообще. Валант оторвал себе новый кусок баранины и прибавил: — У меня людей втрое больше, так что он не нападает. И удрать не может или подмогу получить, ведь и корабли у меня лучше.
— Я видел ваших людей, — сказал я, — а что до кораблей, твои и верно лучше, коли у врага нет даже завалящей лодчонки. — Тагардис оскорбленно поджал губы, а я продолжил: — Чего вы хотите? Нас ведь меньше дюжины.
— Говорят, один варяг стоит десяти противников, — процедил Тагардис.
— Tomanoi, — ответил я, — правильно. — Это было глупо, не стоит оскорблять хозяев; но я был молод и не упускал повода позлорадствовать.
Тагардис резко отодвинулся от стола и приподнялся, побагровев лицом. Архиепископ шумно вздохнул, кефал что-то прошипел.
Валант ударил ладонью по столу, будто рубанул мечом. Все замерли. Он выплюнул хрящ и хмуро посмотрел на меня.
— Я тебя не знаю, но выглядишь ты юнцом, у которого едва пробилась борода. И все же Старкад назначил тебя старшим, значит, ты кое-что умеешь, несмотря на молодость. И в уме тебе не откажешь. Будь у тебя больше людей, ты бы смог прорваться в эту церковь?
— Нет, если мы говорим о тех людях, которых я уже видел, — сказал я. — А откуда вам известно, что Фарук еще не отыскал… посылку?
— Она хорошо спрятана, — пояснил архиепископ. — Кожаная полость длиной с твою руку и чуть толще кожуха для свитка. Я скажу, где она спрятана, когда все будет решено.
Я понятия не имел, на что похож кожух для свитка, но ухватил суть.
— Так что насчет людей?
— Что скажешь о пятидесяти данах?
Я разинул рот, как рыба, вытащенная из воды, спохватился и усмехнулся.
— Если речь о тех, что провели последние пять лет в вашей тюрьме, мой ответ — нет. Какие там пятьдесят данов! Это все равно что пустить волка в овчарню. Да они скорее ограбят всех на острове, чем согласятся сражаться с каким-то Фаруком.
Валант фыркнул.
— Тебе выбирать.
— Нет, — возразил я, — не мне. Пять десятков злобных данов, по-моему, для вас хуже всех Фаруков этого острова.
Валант подался вперед, оперся на стол мясистыми ручищами.
— Последние пять лет они ломали камни для восстановления крепости, — произнес он сурово. — У них нет надежды, нет возможности покинуть наш остров, кроме как согласиться на наши условия. Если обманут, против них будут и Sarakenoi, и я сам, так что проще сразу заколоться. Пусть грабят, пусть хватают все, что подвернется, — им не выстоять, они передохнут от голода. Что толку в богатой добыче, если ее негде потратить? Им не уплыть с острова.