Если верить словам миссис Хемпл, дамы не должны есть за обедом сыр и острые блюда. Перед едой они не должны слишком поспешно снимать перчатки, чтобы, паче чаяния, не показаться голодными. Они не должны говорить о своем теле, словно они бесплотны. И уж конечно, нельзя говорить о ногах. Какие ноги? Дамы не ходят, а плывут по воздуху. А может, у них есть крылья?
Нелл представила себе, как она, хлопая крыльями, порхает над скользким дубовым паркетом бального зала, и невольно рассмеялась.
Палмье едва сдержал негодующее восклицание.
— Если вы еще раз засмеетесь, я буду вынужден…
— И что же вы тогда сделаете? — насмешливо поинтересовалась Нелл. Она страшно устала от бесконечных поучений и придирок. К тому же все слуги в доме пялились на нее, словно на дикого зверя в зоопарке. Но она не считала себя глупой или неспособной к обучению. В жизни ей приходилось выбираться из куда худших ситуаций, чем неумение вальсировать или правильно сидеть за столом. — Что вы можете сделать со мной? — Она шагнула к опешившему французу. — Хотела бы я посмотреть, как вы станете меня наказывать!
В этот момент от двери донесся ленивый голос:
— Какой интересный педагогический прием!
Палмье резко повернулся к входившему в бальный зал Сент‑Мору.
— Ваше сиятельство! Мы… остановились на короткую передышку.
Настроение Нелл мгновенно поднялось при виде Сент‑Мора, одетого в дорогой серо‑голубой костюм. Странное дело, почему она обрадовалась его появлению? Наверное, потому что он всегда разговаривал с ней как с равной, не предъявляя претензий по поводу ее недопустимого поведения или дурных манер.
Собственно говоря, это была его идея оставить ее здесь, в этом доме, и разыграть фарс с признанием ее законной наследницей графа Рашдена.
Сент‑Мор остановился перед ней и учтиво поклонился:
— Леди Корнелия!
Она не сразу вспомнила, что от нее требуется. Сент‑Мор многозначительно молчал, глядя ей в глаза. В следующее мгновение наставления миссис Хемпл всплыли в ее памяти. Недовольно закатив глаза, она все же протянула ему руку и нараспев произнесла:
— Доброе утро.
Взяв ее руку, он слегка сжал ее и ответил:
— Доброе утро. — Отпустив ее, он обратился к Палмье: — Можете продолжать, месье.
Француз тотчас подскочил к Нелл.
— Выше подбородок, — тихо сказал он, — и помните о руках.
Словно она могла о них забыть! Ей хотелось ответить дерзостью, но она сдержалась, ограничившись лишь сердитым взглядом. Она сможет танцевать этот проклятый вальс! Даже мама признавала, хоть и неохотно, что у нее несомненные способности к танцам.
Нет, теперь не время вспоминать маму, иначе ее сердце вновь наполнится скорбью и мраком. Сделав глубокий, насколько позволял тугой корсет, вдох, Нелл кивнула переминавшемуся с ноги на ногу Палмье: