Фью! Мимо, но вновь чуть-чуть ближе, чем предыдущий.
— В чем дело, мистер Уиттир? Решили поиграть в «мало-помалу»? — Она расправила юбку.
— Именно так, Эл. — Мяч мелькнул в его руке.
Бах! Элинор почувствовала, как платформа ускользает из-под нее, и полетела в теплую воду. Через несколько секунд она вынырнула, хватая ртом воздух, под восторженный рев зрителей. Едва лишь платформа встала на место, она осторожно забралась назад. Платье отяжелело от воды, некогда пышная юбка мокрыми складками обвисла вокруг бедер, как сложившийся зонт.
Снова усевшись на своем насесте, она поддернула лиф, спустившийся под тяжестью воды вниз, откинула назад слипшиеся пряди волос, застилавшие глаза, и заставила себя широко улыбнуться публике.
— Согласна поговорить по-деловому?
Улыбка Элинор обрела остроту бритвы.
— Я имею дело только с теми, кому доверяю!
В ответ на ее слова толпа, которая уже сильно разрослась, взволнованно загудела. Коул покачал головой:
— Ты не оставляешь мне выбора, Эл.
Мяч вылетел из его руки. Бах! Элинор снова окунулась в бак, и публика скрылась из ее поля зрения.
— Согласна поговорить? — снова спросил Коул, когда Элинор забралась на платформу.
— Нет! — Она энергично подтянула сползающий лиф.
— Ну ладно, — печально проговорил Коул. — Тогда начнем сызнова.
Бух! Элинор камнем свалилась в воду. Через пару секунд она ухватилась за лестницу обеими руками и вылезла из бака. Окружавшая Коула толпа была явно на его стороне. Она опять устроилась на до боли знакомой платформе и расправила юбку.
— Никто не одолжит акваланг? — выкрикнула она, выжимая мокрые волосы. Лучше выглядеть в глазах людей дурой жизнерадостной, чем страдающей. Кругом дружно засмеялись.
— Сдаешься? — спросил Коул, и жар, струящийся из его глаз, достиг Элинор.
— Никогда в жизни. — Она подтянула некогда пышные рукавчики.
Бах! Несколько последующих минут слились в сплошное пятно. Элинор потеряла счет тому, сколько раз Коул размахивался и кидал мяч, после чего она вновь и вновь летела в тепловатую воду. Она чувствовала, как кожа ее покрывается рыбьей чешуей. Должно быть, так ее тело пыталось сохранить благопристойность, поскольку платье доярки съеживалось с каждой минутой. Кроме врача и нескольких ближайших друзей, никто никогда не видел ее в таком неприкрытом виде, как во время теперешней демонстрации.
Бух! Вода сомкнулась над ее головой, прежде чем она успела закрыть рот. Элинор вынырнула, отфыркиваясь, в ушах ее стоял звон. Последовательность событий повторилась снова. Элинор забралась на платформу, отжала волосы, расправила юбку. Толпа теперь разделилась: если половина ее восхищалась беспрецедентной меткостью Коула, то вторая половина скандировала: