— Ну ладно, — сказал он, — как все-таки прошел праздник?
— Ужасно. — Она рассказала ему, какой это все был кошмар, беззастенчиво импровизируя, не упомянув о своем скоропалительном отъезде и о ночевке у Мередит.
— На Ральфа было жалко смотреть. Мать жутко нервничала, только и думала, как не дать ему напиться. Фей и Бобби… Господи, я этой женщине просто сочувствую. — Она перестала массировать ему шею и отошла налить себе чего-нибудь покрепче.
— Тебе повезло, что тебя там не было, — бросила она через плечо.
— Бобби Гау, — сказал он раздумчиво, — какая п…да.
— Бобби? — ее удивило сдерживаемое бешенство в его голосе.
— Да, Бобби. Он тупая, застегнутая на все пуговицы английская п…да, и женился на такой же, как он. Чего ты от них ждешь?
Она не обернулась. Она стояла, уставившись на свой бокал. На ее памяти он еще никогда так не разговаривал.
— Понимаешь, — начала она осторожно, опасаясь вывести его из себя, — я думаю, что она просто хотела жить совершенно иначе, чем Ральф и Элинор. В этом все дело.
— Ральф и Элинор. Хочешь знать, что я о них думаю? Двое жутких, невыносимых…
— Может, сходим куда-нибудь? Надо же поесть.
Они направились по Бромптон Роуд к итальянскому ресторану, куда частенько захаживали. Их шумно приветствовали официанты, сверхъестественно общительные и жизнерадостные. Помимо своей воли Хоуп сочувствовала этим людям. Несмотря на все свои беды и заботы, семейные трагедии и личные неудачи, они должны были создавать и поддерживать бодрящую атмосферу шутливого добродушия, служить воплощением своих «Ciao bella, ah la belissima signorina!» и «Amore, amore». Но сегодня именно этот беззаботный фарс и был ей нужен, и она с радостью увидела, что их гротескная фамильярность должным образом подействовала на Джона. Нам нужно немного развеяться, думала она, побыть среди чужих людей, поговорить о том о сем, на посторонние темы.
В ресторане было много народа, но им нашли столик в задней части зала. Когда они наполовину съели горячее, Джон вдруг вспомнил свои слова про ее сестру и зятя.
Он извинился. «Ей-богу, я этого не имел в виду, — сказал он серьезно. — Это было несправедливо. И очень некрасиво с моей стороны. — Лицо у него скривилось. — Но, по-моему, хорошо, что я в этом признался, так ведь? Выходит, я способен что-то пересмотреть, понять, что был неправ».
— Послушай, неважно все это. Нам всем случалось сорваться.
— Но я способен на самокритику. Ты не находишь, что это хорошо?
— Да… да. Нам всем ее не хватает.
И тут он заговорил о том, что случилось на озере. Он сказал, что ему очень нравилось там бывать и он решил проводить с ней побольше времени. Ему не нужно так много работать на компьютерах. Полезно просто поразмышлять. Предоставить мозгу работать без всяких подсказок.