— Я беседовала с Мунро сегодня.
— Кто это?
Она объяснила. Объяснила, что ей предложили продолжить работу, нужно заняться заливными лугами и холмистыми пастбищами.
— И что ты ответила? — спросил Джон.
— Я сказала «да».
Секунду-другую он обдумывал ее слова, кивал головой. «Прекрасно. Хорошая мысль. Я и забыл, как мне здесь нравилось».
— Джон, да пойми же ты!
— Тише!.. Боже правый! — Вид у него стал недоумевающий и обиженный.
Она села. «Ты должен уехать, — сказала она просто и непреклонно. — Ты здесь жить не будешь».
Он посмотрел на нее. Лицо у него вспыхнуло, стало ярким и удивленным. Она заметила, что в углах рта у него подсыхает слюна, окружая их крошечными липкими сгустками. Это от лития, вспомнила она.
И добавила: «Мне очень жаль».
Он развел руками. «Что ж, Хоуп, я понимаю, — начал было он. — Не волнуйся. Я просто…» Он обернулся и указал на бумаги, наваленные у себя на столе. У меня на столе, мысленно поправила себя она.
— Мне очень жаль, — повторила она. — Но здесь притворяться бессмысленно.
— Я все это сейчас упакую.
— Господи, куда спешить? Мне просто нужно было тебе сказать. Назвать вещи своими именами. Дело только в этом. Останься еще на два дня. Или на три. Как хочешь. Просто нужно знать, на каком мы свете.
— Да, я бы остался, — если ты не против. Это было бы лучше. На день, на два. Я еще не вполне готов к Лондону.
— Нет проблем. — Она улыбнулась. — Я просто не могла больше из вежливости делать вид…
— Да. Да, разумеется. Ты права. — Он вымученно улыбнулся. — Мне это все чертовски грустно. — Он рассмеялся коротким сухим смехом. — Но ты права.
Она встала и подошла к нему. Она положила руку ему на плечо, он на секунду-другую опустил голову ей на локоть. Она вновь наполнила им бокалы. Ее охватило чувство безмерного облегчения.
— Останься еще на пару дней, — сказала она. — Мне это будет только приятно. И не переживай.
ИНВАРИАНТЫ И ГОМЕОМОРФИЗМЫ
После шторма берег всегда немного меняется — сейчас волны смыли песок, обнажив скрытые под ним скалы, и отнесли его футов на четыреста в море, где образовалась пологая дюна. Однажды на месте прежде ровной полосы пляжа целую неделю продержалась маленькая, длиной в восемнадцать футов лагуна, отгороженная от моря мощным песчаным валом.
Потом был очередной высокий, с сильным ветром прилив, и она исчезла. Очертания берега меняются, но сам берег неизменен.
Когда я спросила Джона, почему он перешел от турбулентности к топологии, он сказал, что устал от изменчивости и хочет теперь изучать понятия, связанные с постоянством. Он хотел заниматься тем, что присуще объекту независимо от воздействующих на него сил и степени его трансформации. Когда нечто сгибают, растягивают или скручивают, то существуют характеристики, на которые деформация не влияет. Он хотел исследовать именно эти неизменные особенности объекта. Он сказал мне, как они называются: топологические инварианты.