Мне эта поездка скорее доставляла удовольствие, она была у меня уже четвертой, и каждый раз я смаковала чувство освобождения, как в школе после окончания четверти. Свернув у Сангви с латеритной грунтовой дороги на покрытое выбоинами, крошащееся покрытие шоссе, я словно перешла границу, разделяющую два состояния духа. Гроссо Арборе остался позади, я на несколько дней обрела независимость. И в какой-то мере — одиночество: двое кухонных рабочих, Мартим и Вемба, расположились сзади, на стопках пустых мешков. Я, как и в прошлые разы, предложила им сесть спереди, но они держались особняком и предпочли ехать в кузове.
Прямая дорога шла по сухой, покрытой кустарниками и островками разнородного леса равнине, которая простиралась на двести миль к югу, от окруженного холмами нагорья у меня за спиной до океана. Было еще совсем рано, солнце только начинало разгонять утренний туман. Я знала, что время распределится по знакомой схеме. Первый день я потрачу на то, чтобы добраться до города. Переночую в отеле «Аэропорт». Весь следующий день будет состоять из нервотрепки: придется побывать в банке, в универмаге и у многих торговцев, поставляющих для экспедиции продукты и предметы первой необходимости, а также пополняющих с черного рынка нашу аптечку. Иногда возникала необходимость посетить мастерские и гаражи, чтобы починить приборы или раздобыть запчасти, на это мог уйти дополнительно день или два. Но на этот раз я ехала только за провизией. Завтра мне предстоит долгий день, посвященный покупкам. Потом я проведу еще одну ночь в отеле и с утра отправлюсь обратно, причем этот конец займет куда больше времени, поскольку и «лендровер», и прицеп будут сильно нагружены. Средняя скорость — не больше тридцати миль в час.
Пейзаж вдоль дороги почти не менялся. Примерно через каждые десять миль нам попадались деревушки: кучка глинобитных хижин, крытых пальмовыми листьями; несколько лотков на окраине, у шоссе, торгующих апельсинами и баклажанами, сластями и орехами кола. Поездка не была сопряжена с опасностью — военные действия происходили вдалеке и только у федеральной армии была авиация, но нас всегда предупреждали, чтобы мы не ездили в темноте. Однажды у Яна Вайля произошла поломка, и он очень долго не возвращался, но Маллабар отказался посылать за ним поисковую партию до рассвета. Я так до конца и не поняла, чего нам следовало опасаться. Полагаю, что бандитов и разбойников: после наступления темноты нас могли ограбить. По-видимому, в окрестностях бродили какие-то шайки, в основном состоявшие из дезертиров, прежде — солдат федеральной армии. Именно затем, чтобы их устрашать и отлавливать, и было выставлено множество военных постов на дорогах. Через каждые полчаса или около того у нас на пути попадались эти кордоны: длинная рейка, одним концом прислоненная к цистерне для нефтепродуктов, другим — опиравшаяся на шоссе, а сразу за этой конструкцией, под кустом или в тени дерева, под навесом или в укрытии из пальмовых листьев, изнывало от скуки четверо-пятеро молодых солдат, одетых в причудливые обноски военной формы. При виде такой цистерны вам следовало притормозить и остановиться. Кто-то, сощурившись, разглядывал вас сквозь стекло и, как правило, небрежным жестом показывал: «Проезжай». Но если солдаты жаждали крови, то заставляли выйти из машины, проверяли документы и достаточно формально обыскивали.