Когда мы переходили через Дунай, я сообщила Джоао печальную весть об утрате всех моих аналитических листков и журнала.
— За целый год, — сказала я убитым голосом. Теперь, когда я снова шла на работу, эта потеря вдруг стала для меня особенно тягостной. — Придется все начинать сначала.
— Не думаю, чтобы так понадобилось, — Джоао пытался сдержать улыбку. — У меня есть мои записи. Много. Каждый вечер я заставляю Алду их переписать. Для практики. Вы же знаете, он не пишет особенно хорошо.
— С того самого времени, как я приехала? Все переписано?
— Только полевой журнал. — Он развел руками. — Конечно, какие-то дни я с вами не было.
— Но я ходила или с вами, или с Алдой… А у него записи сохранились?
— Да. Я каждый вечер их проверяю.
Я почувствовала, что лицо у меня расплывается в улыбке. «Я приду и заберу их. Сегодня же вечером».
— Конечно, — он был очень доволен собой. — Так что ничего не пропало.
— Джоао, что бы я без вас делала?
Он рассмеялся, отвернув лицо, издавая сдавленные фыркающие звуки. Я похлопала его по плечу.
— Чистая работа, Джоао, — сказала я. — Мы прославимся.
Мы дошли до места, где тропинка раздваивалась. Итак, опять на работу.
— Прекрасно, — сказала я. — С чего начнем?
— Оу, — Джоао хлопнул себя ладонью по лбу. — Я забыл. Я видел Лена, она с детенышей. У нее мальчик.
— Пошли ее поищем.
Лену мы нашли в полдень, в обществе нескольких южан. Они отдыхали в тени.
Лена нянчилась со своим младенцем, тут же лежали и сидели Мистер Джеб, Конрад и Рита-Лу. Не было Кловиса, Риты-Мей, Лестера и Маффина.
Мы с Джоао подошли к обезьянам чуть ближе, чем обычно, остановились футах в тридцати от Лены. Детеныш был почти безволосый, иссиня-черный. Конрад искал блох у Мистера Джеба, но по взглядам, которые он постоянно бросал на новорожденного, было понятно, что тот сильно его интересовал. Рита-Лу валялась в траве. Казалось, она дремлет. Я заметила, что генитальная зона у нее стала более розовой, наметилась выпуклость.
— Нужно имя, — сказал Джоао шепотом. — Для ребенка.
Я ненадолго задумалась. «Бобо», — сказала я наконец, неизвестно почему. Джоао записал у себя в полевом листке: «Бобо, пол муж., сын Лены».
Конрад перестал искать блох у Мистера Джеба и начал осторожно приближаться к Лене. Она сидела, опираясь на ствол железного дерева. Бобо беспомощно цеплялся за пряди шерсти у нее на животе — в бинокль я видела, как он сжимает свои крошечные кулачки, — и с жадностью сосал ее правую грудь. Конрад подошел ближе, Лена негромко предупреждающе тявкнула.
Конрад, усевшись на расстоянии в несколько футов, уставился на Бобо и Лену. Потом, под ее пристальным взглядом, медленно протянул руку через разделявшее их расстояние и прикоснулся к спине Бобо. Я всегда считала, что Лена забеременела от Кловиса, но теперь у меня возникло странное чувство, что отцом Бобо мог быть Конрад. Лена встала на ноги и отошла от него. Я увидела, что плацента у нее все еще болтается и пуповина связывает ее с Бобо.