— В основном это воспоминания. Правдивые воспоминания из жизни. А твои разве нет?
— Иногда. А иногда они другие. Выдуманные.
С минуту я обдумывала сказанное, желая иметь знания в данной области, чтобы быть по-настоящему полезной. Вместо этого я могла только любить его и слушать. Я надеялась, что этого достаточно, потому что его ночные кошмары разрывали меня на части, уверена, как и его.
— Твои кошмары меняются в хорошую сторону? Или плохую?
— Я борюсь с ними, — сказал он мягко.
— И он до сих пор причиняет тебе боль?
— Да, он по-прежнему побеждает, но, по крайней мере, я удерживаю его так долго, как могу.
Я снова намочила губку и выжала на него, пытаясь сохранять успокаивающий ритм.
— Тебе не стоит винить себя. Ты был всего лишь ребёнком.
— Также как и ты.
Я сильно зажмурилась, борясь с осознанием того, что Гидеон видел фото и видео, которые Натан сделал со мной.
— Натан был садистом. Это естественно — бороться с физической болью, что я собственно и делала. Так что это не храбрость.
— Если б только это причиняло мне больше боли… — резко проговорил он. — Я ненавижу то, что он заставил меня наслаждаться этим.
— Но ты не наслаждался. Ты испытывал удовольствие, но это не одно и то же. Гидеон, наши тела реагирует на некоторые вещи инстинктивно, даже если подсознательно мы не хотим этого.
Я обняла его сзади, кладя подбородок ему на макушку.
— Он был помощником твоего терапевта, и предполагалось, что ты должен был ему доверять. К тому же, он был обучен тому, чтобы трахать твой мозг.
— Ты не понимаешь.
— Тогда заставь меня понять.
— Он… соблазнил меня. И я ему позволил. Он не мог заставить меня хотеть этого, но убедился в том, чтобы я не сопротивлялся.
Я переместилась и прижалась щекой к его виску.
— Тебя беспокоит то, что ты бисексуал? Если так, то это не оттолкнёт меня.
— Нет, — он повернул голову и провёл своими губами по моим, потом поднял руки из воды, чтобы переплести наши пальцы. — Меня никогда не привлекали мужчины. Но тот факт, что ты приняла бы меня, если бы привлекали… Сейчас я люблю тебя так сильно, что это причиняет боль.
— Малыш, — я сладко поцеловала его, наши губы то разделялись, то сливались снова. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Предпочтительно со мной. И я правда хочу, чтобы ты перестал ранить себя тем, что с тобой сделали. Тебя изнасиловали. Ты был жертвой, а теперь ты пытаешь выжить. В этом нет ничего постыдного.
Он развернулся и потянул меня глубже в воду.
Я замерла рядом с ним, положив руку ему на бедро.
— Мы можем поговорить кое о чём? Кое о чём, касательно секса?