Замок Хартли находился во владении рода Хартли на протяжении шести веков. Из простых баронов они возвысились до виконтов, а потом и до графов.
В течение всего этого времени Хартли приумножали свои богатства благодаря дружбе с любым монархом, какой бы ни оказывался на троне.
Замок разрастался, «залечивал» сквозные щели, становился более комфортабельным и роскошным. Специальные апартаменты всегда готовы были принять даже королевскую особу, и всего два года назад своим присутствием замок почтил принц Уэльский.
Мать Чарльза жила в апартаментах восточного крыла, и путь туда пролегал через огромную картинную галерею, вмещавшую портреты почти всех членов семей двенадцати поколений.
Чарльз задержался здесь на мгновение, чтобы рассмотреть некоторые картины, поскольку замечания кузена об истории рода оживили кое-что в памяти.
Вот портрет деда, девятого графа, когда он только получил титул. Это снова он, год спустя, с молодой женой. Далее портрет девятой графини с новорожденными сыновьями-близнецами на руках — Саймоном и Артуром.
Самих близнецов изображали несколько картин: они были похожими как две капли воды и выглядели невероятно мило. Саймон и Артур в пять лет с одинаковыми ангельскими личиками; в десять — по-прежнему красивые, однако Артур уже начал посматривать хмуро, чего не под силу было скрыть даже самому тактичному художнику.
К тому времени Артур услышал историю о перепутанных младенцах и ухватился за нее, убежденный, что именно он, а не его брат является истинным наследником. Родители отметали это как детскую фантазию, убеждая себя, что мальчик перерастет напасть. Но он не перерос.
Братья женились в одном и том же году, и их сыновья, Чарльз и Джон, родились с разницей всего в несколько месяцев. Поскольку оба походили на своих отцов, получилось, что они тоже выглядели как близнецы, и двойные портреты начали писать снова. Чарльз и Джон, юные и очаровательные — в шесть лет, Чарльз и Джон — в седлах… В те годы они были близкими друзьями, пока Джон не заразился навязчивой идеей отца.
А потом Саймон внезапно умер от воспаления легких, оставив скорбящую вдову и шестнадцатилетнего сына Чарльза, отныне наследного графа.
Чарльз ясно помнил день похорон отца, когда он стоял у могилы, глотая слезы и держа мать за руку. Рядом был дед, суровый, сдерживающий боль, которую принесла ему смерть сына. По другую сторону могилы стоял Артур, с ног до головы одетый в черное, как и полагалось человеку, который только что потерял брата-близнеца. Чарльз вгляделся в его лицо, так душераздирающе похожее на лицо покойника. Быть может, он искал утешения в этом сходстве. Если так, то напрасно. Дядя ответил ему взглядом, полным свирепой враждебности, настолько мощной, что убитый горем мальчик инстинктивно отвернулся.