Джереми попытался перекричать музыку:
— Могу я купить тебе другой? — Он указал на полупустой стакан.
Она пожала плечами, что он расценил как согласие. Они пробрались сквозь толпу к бару, и он купил им по стакану колы. Ситуация стала уже настолько нереальной, что когда она предложила выйти на улицу, где было не так шумно, то это уже не показалось странным.
На улице она принялась снова вытирать топ.
— Черт! Думаю, ему конец. А ведь я надела его первый раз. Как думаешь, еще можно вернуть его в магазин? — Она посмотрела на него, и он увидел, что за хмурым выражением скрывается легкая улыбка.
— Шутка, — сказала она. — Это была шутка.
Ему стало интересно: быть ложно обвиненным в изнасиловании — это, на ее взгляд, тоже смешно?
— Я понял, — сказал он сердито.
Ее улыбка внезапно исчезла. Они стояли на бетонной площадке, откуда вели ступеньки к парковке. Он слышал музыку, теперь уже приглушенную, которая доносилась из-за закрытой двери, через которую они только что выбрались наружу, а от стоявшего внизу мусорного бака несло прокисшим пуншем и гнилыми фруктами. Легкий ветерок играл ее волосами — то приподнимал их с лица, то мягко опускал обратно. В свете щербатой луны, которая проглядывала между деревьями, ее глаза с ресницами, накрашенными тушью, которая успела уже слегка размазаться, казались особенно яркими. Она посмотрела на него таким же удивленным взглядом, какой, как ему казалось, был у него.
— Странно, правда? Если бы нас увидел мой отец, он уже вызвал бы копов.
В ее голосе послышалась нотка вызова, словно ей было плевать на отца, и Джереми заметил, что у нее слегка заплетается язык. Она немного выпила. Он знал, что некоторые ребята брали с собой на дискотеку напитки, которые либо тайком проносили внутрь, либо распивали на парковке. Но она не была пьяна, как тогда, когда у них был секс. И одна только мысль о той ночи заставила его член среагировать.
И больше, чем то, что она сделала, его злило то, что она все еще его привлекала.
— Что, боишься, что я тебя изнасилую? — спросил он с издевкой.
— Я этого не говорила, — сказала она, и сейчас ее пренебрежение, казалось, было направлено на него.
— Тебе и не нужно было.
— В этом не только я виновата, ты же знаешь.
— Да, а кто же еще? — позабыв предупреждения мистера МакГинти, матери и отца, набросился он на нее. — Ты, черт подери, солгала. Ты же знаешь, что случилось на самом деле, но в полиции сказала другое.
Ее лицо помрачнело.
— Ты говоришь так, словно это было сделано специально. Все совсем не так.
— Значит, ты признаешь, что солгала? — перешел в наступление Джереми.