Старик ловко маневрировал механическими клешнями, комья земли разлетались в разные стороны. Казалось, он совершенно не слушал Закария, поглощенный своим занятием, а после сказал:
— Понятно.
Закарий целую неделю думал потом об их разговорах. Стал рассеянным и апатичным. Неужели все копатели такие? И как их много, копателей? Почему, почему они такие? Родители обратили внимание на странноватое поведение сына. Закарий заверил их, что нашел новое увлечение. «Надеюсь, это не помешает твоим занятиям биохимией, — сказал отец, — Учти, твое будущее предопределено. Ты станешь микробиологом. Мы готовили тебя к специальности с нулевого класса. Ты должен оправдать наши ожидания».
— Это не помешает избранному мной пути, — успокоил их Закарий.
Один раз, как обычно в воскресенье, он приехал к ферме старика, но обнаружил ее запертой, оплетенной красными нитками лазерного периметра безопасности. Охранная система реагировала исключительно на старика. Чужаки подвергались уничтожению без предупреждения. Старик сам объяснил. Закарий обошел вокруг фермы несколько раз, покричал-покричал, посидел немного на камнях. И уехал ни с чем. Вот тогда-то парнишка обнаружил, что скучает по старому копателю. Не то чтобы сильно… Не так чтобы очень, но отсутствие старика разочаровало его. Этот человек может запросто исчезнуть в один прекрасный день, размышлял Закарий, систематизируя записи. Словно его и не было никогда. Одни записи от него и останутся.
Из обрывочных рассказов старика о своем житье выходило примерно следующее. Вставать нужно рано. Сразу же проверять генератор, систему водоснабжения, безопасности, охранные блоки. Если все в порядке, можно перейти к элементам жизнеобеспечения, куда входят водоконденсаторы, холодильники, отопления, ветряные мельницы, и прочее. Если сбоев нет, что случается крайне редко, тогда можно смело приводить себя в порядок и идти в хлев — кормить скотину. Включать систему поливки огорода. Попутно осматривать, все ли в порядке. А потом думать, как существовать дальше.
Равнина не так мертва, какой кажется. К югу от фермы старика была метеорологическая станция. Там жило пятнадцать человек. Они установили баки с водой, раздобыли где-то наземную технику и оружие, окопались и стали собирать с редких путников дань. Старик говорил, что с ними можно договориться, если у обоих сторон есть ствол в руках: ты им излишки урожая, они тебе — запчасти, смазку для комбайнов, и еще кучу всякого добра. Вот эти человеческий язык понимают. Есть другой вариант обмена. Приезжаешь к стенам Города, раскладываешь артефакты, продукты, и ждешь, пока ваши из дыр свои носы высунут. Час ждешь, два. И прекрасно знаешь, что тебя заметили. А они боятся выходить наружу. Не все из вас такие. Кто-то самый смелый, в основном солдат, покажется, и я начинаю с ним торг. У вас в Городе есть некоторые вещи, которые мне позарез нужны. Ты, парень, не думай, будто я перебиваюсь только тем, что под задом имею. Равнина — жестокое место, за право жить здесь постоянно надо бороться. Такие как я все время находятся в поисках ценных вещей, которые остались от предков в наследство. Последние годы ничего серьезного не попадается — или поработал конкурент, или само сгнило. Равнина давно поделена на зоны бандами рэйдеров и каждая банда промышляет строго в границах отведенной зоны. Таких крестьян как я сотни, и каждый корячится на своем куске земли, посещает сходки и платит дань. Да, здесь опасно, но жизнь сама по себе полна опасностей, и я сильно не жалуюсь.