— Пожалуйста, выслушай меня! — прервала она меня, подняв ладони.
— Я просто не думаю…
— Ну пожалуйста!
— О’кей, — улыбнулся я, устраиваясь на кровати более основательно и прислонившись к спинке.
— Я нашла неплохую квартиру. В Тардео. Я знаю, ты любишь Тардео. Я тоже люблю. И я уверена, что квартира тебе понравится, потому что мы оба любим такое жилье. И вообще, Лин, я хочу сказать, что нам с тобой нравятся одни и те вещи. У нас много общего. Мы оба отказались от наркоты. А это не хрен собачий, ты сам знаешь. Это немногим удается. Но у нас с тобой это получилось — и у тебя, и у меня — и это потому, что мы с тобой похожи. Нам с тобой будет хорошо, Лин. Мы будем… хорошо жить.
— Видишь ли, Лиза… я не могу утверждать, что бросил наркотики.
— Ты бросил, Лин.
— Я не уверен, что никогда больше не притронусь к ним.
— Но тем более важно, чтобы кто-то был рядом, как ты не понимаешь? — умоляюще произнесла она, чуть не плача. — Я удержу тебя от них. Насчет себя я уверена, я их ненавижу. Если мы будем вместе, то будем присматривать друг за другом, вместе работать в Болливуде, вместе отдыхать.
— Понимаешь, есть обстоятельства…
— Если ты беспокоишься насчет австралийской полиции, то мы можем уехать куда-нибудь, где они тебя не найдут.
— Кто сказал тебе об этом? — спросил я, сохраняя непроницаемое выражение лица.
— Карла, — ответила она спокойно. — И тогда же она наказала мне заботиться о тебе.
— Карла велела тебе заботиться обо мне?
— Да.
— Когда?
— Давно уже. Я спросила ее как-то насчет тебя — как она к тебе относится и каковы ее планы в отношении тебя.
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему ты спросила об этом? — произнес я медленно, накрыв ее руку своей.
— Потому что я влюбилась в тебя, дурак! — объяснила она, встретившись со мной взглядом и тут же отведя его. — Я и с Абдуллой-то сблизилась только для того, чтобы заставить тебя ревновать или, по крайней мере, заинтересоваться мной. И потом, он был твоим другом, и так я могла чаще видеться с тобой.
— О господи! — вздохнул я. — Прости меня, Лиза.
— Ты имеешь в виду Карлу? — спросила она, наблюдая за тем, как трепещут на ветру занавески. — Ты все еще влюблен в нее?
— Нет.
— Но все еще любишь.
— Да.
— А… как насчет меня?
Я не ответил ей, потому что не хотел, чтобы она знала правду. Я и сам не хотел знать ее. Тишина сгущалась и разбухала, я уже кожей ощущал, как она наваливается на меня.
— У меня есть друг, скульптор, — сказала она наконец. — Его зовут Джейсон. Ты знаешь его?
— Нет, не помню, чтобы мы встречались.
— Он англичанин, и у него типично английский взгляд на вещи, не такой, как у нас — американцев, я имею в виду. У него большая студия в Джуху. Я иногда бываю там.