— «Приличном»? — с возмущением фыркнул Дидье. — Как только у тебя язык поворачивается так отзываться о моем доме? Да равного ему нет во всем Бомбее! И ты знаешь это, Лин. «Отличном», «превосходном» — это я понимаю. Но назвать его «приличным» — это все равно, что сказать, будто я живу в приличном уголке рыбного рынка и поливаю его каждое утро из шланга.
— Короче, как тебе мое предложение? — спросил я.
— «Приличном»! — негодовал он.
— Ох, забудь ты об этом! Мне пора идти.
— Ну что ж, возможно, в этом что-то есть. Я ничего не имею против Джорджей. Тот Джордж, что из Канады, Скорпион, даже говорит немного по-французски. Что есть, то есть. Да. Скажи им, что я не возражаю. Пусть они найдут меня, я оставлю им подробные инструкции.
Смеясь, я попрощался со всеми и направился к Джонни. Он нетерпеливо набросился на меня.
— Ты можешь пойти со мной, прямо сейчас?
— Могу. Пойдем пешком или возьмем такси?
— Такси, наверно, будет лучше, Лин.
Пробравшись сквозь поток пешеходов, мы вышли на мостовую и остановили такси. Забираясь в автомобиль, я довольно улыбался. Вот уже сколько месяцев я думал о том, как бы мне помочь Джорджам более эффективно, нежели просто подсовывая им время от времени деньги. И итальянские каникулы Дидье давали мне такую возможность. Три месяца в его отличной и превосходной квартире, с хорошей домашней едой, без уличных тягот и неудобств могли поправить их здоровье и продлить им жизнь на годы. К тому же Дидье, вспоминая о том, что его квартира отдана в распоряжение Джорджей, будет испытывать беспокойство, и его возвращение станет более вероятным и, может быть, более скорым.
— Говори, куда нам, — сказал я Джонни.
— Центр мировой торговли, — велел Джонни водителю. Он улыбнулся мне, но явно был чем-то обеспокоен.
— Что там стряслось?
— Да так… небольшая проблема в джхопадпатти.
— О’кей, — отозвался я, зная, что не услышу от него ничего путного, пока он сам не решит объяснить мне, в чем дело. — Как сынишка?
— Замечательно, — расплылся в улыбке Джонни. — Он с такой силой хватается за мой палец! Он будет большим и сильным, это точно, — больше меня. И сын Прабакера и Парвати, сестры моей Ситы, тоже очень красивый ребенок. Он очень похож на Прабакера… и улыбается так же.
Мне было слишком тяжело говорить о моем погибшем друге.
— А как Сита? И девочки? — спросил я.
— Прекрасно, Лин, у них все хорошо.
— Будь осторожен, Джонни, — предупредил я его. — Прошло всего три года, а у тебя уже трое. Не успеешь оглянуться, как превратишься в старого толстяка, по которому будет ползать куча детишек.