Плюнув на скрытность, я быстро собрался и взмыл в небо. Ну и что, что машущий рукавами тулуп не слишком похож на орла? Не так уж много в этих горах разумных и не так уж часто они рассматривают небо, чтобы озаботиться тем, что какой-то птичий силуэт, скользящий в зените, покажется непривычным.
Ведьмы тут, как и во всех мирах, наверняка летают на метлах или на каких-нибудь еще предметах интерьера. А до самолетов и других воздушных судов еще, кажется, не додумались. Поэтому я больше боялся не того, что меня увидят, а того, что я не успею. Я мчался к Тусе с максимальной скоростью, которую мог выжать из модернизированной метлы.
По мере приближения к довольно большой луговине на склоне холма нарастало ощущение, что ведьме грозит опасность. Точнее, она, опасность эта, уже не просто грозила, она нависала, словно камень на краю обрыва, она была рядом и пахла свежей кровью.
Я зарычал.
Свежая, вкусная кровь, текущая из смертельной раны, парящее мясо, которому не скоро еще суждено остыть…
Этот запах бил в ноздри, застилая глаза багровой пеленой. Он сводил с ума, заставляя сердце колотиться так, что я едва сдерживался, чтобы не рухнуть в истинный облик.
И все же я заставил себя на миг зависнуть над луговиной.
Надо же было так подключиться к этой дуре-ведьме, чтобы начать воспринимать мир ее чувствами! Она сейчас перемазана и своей, и чужой кровью, и ей больно, и ей радостно, как каждому, кто думает, что умирает с оружием в руках.
«Я — разумный! — шептал я, словно заклинание. — Я — разумный! Я думаю, потом делаю!»
Сверху фигурки всадников казались игрушечными. Словно юниты в штабной игре на занятиях по тактике средневековых войн.
И диспозиция мне очень понравилась. Идиоты героические!
Чуть пологая луговина, спускающаяся к озеру, заполнена всадниками. Тысячи полторы — не меньше — доспешников в черненых латах на массивных вороных лошадях образуют почти правильное кольцо, достаточно плотное, чтобы все, кто находится в его центре, считали себя покойниками. Но за пределами кольца, у опушки, у уреза воды, у соседнего оврага, радужно переливается десятки порталов, выплескивающих из себя бойцов, одетых в пестрые, какие-то попугаистые, сюркоты. Те, кто припоздал к основному действию, стягиваются в узкий клин.
Что ж, разумно, если битва — не самоцель, если нужно то, что находится внутри кольца.
А внутри — моя ведьма, размахивающая легкой шпажкой. Даже мне сверху видно, что ее длинный узкий клинок — изящная штучка, подходящая под слабую женскую руку. Очень похожа на Тхорийский «клинок возмездия».