Но на этот раз перед нами не появляется видео Ориона на лестнице. Экран остается черным. Я наклоняюсь ближе. Эми стискивает пленку так, что та чуть сминается.
— Почему нет изображения? — спрашивает она. — Я что-то не то нажала?
Я качаю головой, и тут на черном фоне начинают мелькать белые слова.
Ты добралась досюда. Хорошо. Я не ожидал от тебя меньшего.
Во-первых, у меня к тебе вопрос. Зачем нам такое оружие?
— Именно это меня и беспокоит, — бормочу я.
— М-м-м? — переспрашивает Эми, пробегая слова взглядом.
— Нет, ничего.
Должна быть причина. Задай себе тот же вопрос, что я задал Старейшине: если мы все здесь Для мирной исследовательской миссии, как он утверждал, почему мы вооружены так, будто собрались на войну?
Старейшина так мне и не ответил. Сказал только, что это понадобится после приземления. Что у замороженных есть причины везти с собой такой арсенал. Но столько оружия нужно, только если собираешься убивать. Тут либо мы, либо они — те или то, что ждет нас на Центавра-Земле.
Так или иначе, по приземлении мы — те, кто родился на корабле, — окажемся меж двух огней.
Последние слова исчезают на черном фоне, потом экран заполняют помехи, но они тут же сменяются изображением Ориона у подножия широкой лестницы. Эта видеозапись не похожа на остальные — не только из-за текста, но и из-за того, что Орион на ней намного моложе. Ему лет двадцать. Камера стоит под странным углом, и он поправляет ее, то и дело оглядываясь, будто боится быть обнаруженным.
ОРИОН: Я только что узнал секрет. Большой.
— Он здесь моложе, — говорит Эми.
— Похож на меня.
— Нет, не похож.
Очень похож.
Орион наклоняется вперед, ближе к камере.
ОРИОН: Это серьезнее, даже серьезнее, чем фидус. Это причина фидуса.
— И голос тоже похож.
Орион с трудом сглатывает и замолкает на несколько секунд. Эми бросает озабоченный взгляд в мою сторону, но я не обращаю внимания, поглощенный тем, как он кусает нижнюю губу.
ОРИОН: Старейшина не хочет, чтобы кто-то узнал его тайну. Скорее всего, он даже меня не хотел ставить в известность, но…
Теперь он говорит торопливо, тихо и взволнованно. Мы оба наклоняемся ближе, сдерживая дыхание, чтобы расслышать слова.
ОРИОН:…нужно было произвести починку на поверхности корабля. Он сказал мне послать первого корабельщика Девина, но я пошел сам. Я… я увидел то, что он не хотел мне показывать. Он разозлился. Я никогда еще не видел его в такой ярости. Мне и раньше казалось, что он может… Но в этот раз я правда думаю… Возможно, мне придется…
Камера поворачивается влево, за лестницу. Там на самодельном лежаке разбросаны запасы еды и несколько запечатанных ящиков.