— Когда-нибудь вы поймете, смерть прекрасна, — изрекла Таня.
— Это оттого, что ты никогда не видела ее безобразного лица.
Татьяна не сочла нужным спорить — что может понять он, этот старикан? Смерть — это свобода. Только освободившись от тела, душа обретает покой.
Перед глазами Атаманова возникла лежащая на ступенях Наташа. Волосы всклокочены, руки разбросаны в стороны, в застывших глазах пустота. Страшная пустота смерти. Ей было двадцать лет. Так нелепо и несовместимо: молодость и смерть.
— Я вот думаю, — сказал Андрей, — твоя подруга не ночевала в общежитии, а ты об этом не знала.
— Ну и что тут такого? Я спала в пятьсот восемнадцатой у Беркана и уже второй день Нату не видела.
— Она никогда не рассказывала, к кому она приезжала на Ириновский проспект?
— Никогда. В последнее время мы мало общались. У нее свои дела, у меня свои. Иногда в клуб вместе сходим или в баре посидим. Наташка скрытной стала, секреты какие-то появились. По магазинам, говорит, собираюсь пройтись, и исчезает на весь день. Не знаю, куда она ходила, но не по магазинам, это точно.
— Почему ты так решила?
— Возвращалась всегда без покупок и не делилась впечатлениями, сколько всего ей понравилось.
— Не заметила, может, у нее появились новые друзья?
— Разве что только Шнырь. Он в последнее время часто возле Наты ошивался.
— Шнырь — это кто?
— Никто. Он живет в триста второй у Леща, пока у того сосед не приехал. Непонятно, что Наташка в нем нашла? Этот Шнырь — урод уродом.
Разговор Тане наскучил. Она потянула руку к стоящему на тумбочке будильнику. Повернула циферблат сначала к себе, чтобы на него посмотреть, а после, как бы невзначай, развернула в сторону Атаманова. Но Андрей намек не воспринял, он продолжал задавать вопросы:
— Шнырь давно живет в общежитии?
— Раньше не видела.
— Вы жили втроем, где ваша третья соседка, Снежана?
— Шляется где-то, она никого в свои дела не посвящает.
— Вот мой телефон, — Андрей достал из кармана визитку, — передай, пожалуйста, Снежане. Пусть позвонит.
Он решил закончить разговор с Татьяной, нужно было еще опросить других знакомых убитой.
— Да, дядя! — крикнула Таня уже шагнувшему через порог Андрею. — Я вспомнила, кто угрожал Наташке, — это Димка Смехов. Он говорил: «Узнаю, что с другими шатаешься, — убью!»
Комната Дмитрия Смехова, четыреста девятая, находилась этажом ниже. Дверь в нее была не заперта. Теперь Андрей не стал дожидаться, пока кто-нибудь выйдет ему навстречу. Он для порядка стукнул по крашеной фанере и смело вошел внутрь.
Такая же комната, как и пятьсот шестая. Вместо шкафа прихожую отделяли полинявшие занавески. Вовсю орал телевизор, рыжий парень в наушниках сидел за компьютером и ритмично, мотая головой, стучал по клавиатуре. Второй студент вытянулся на кровати и, очевидно, спал.