— Ну, не изба, а лазарет прямо! — хихикнула Дора.
— А игде это пуховая подушка, котора большая! — крикнула Анна Яковлевна из дальней комнаты.
— Да отдали её тетке этой, как её… Она ещё холодильник заберет!
— Так принеси мне каку-небудь, штоб высоко было, а то сердце так стукает, так стукает…
Старушке понадобилась и подушка, и лекарство, и вода. Потом Анна Яковлевна принялась выговаривать что-то внучке сначала шепотом, потом всё громче, не особо стесняясь чужого человека. А человеку и неловко было, и нельзя бросить мелкий ремонт.
— …А деньги-то она отдала?.. Кто?.. Да приходила женщина за одеялами, она ещё конторку обещалась взять… Отдала, отдала… А с холодильником мы не продешевили, холодильник-то хороший был… Господи, бабаня, да ему триста лет в обед… А ты што ж это навострилась до квартиранта, нравится мужик, чё ли? Дак, зачем он тебе женатый?.. Ба, не выдумывай! Ну, что ты всё выдумываешь?.. Я к тому, што ты одно место нагрей, или на твово, про которого гуторила, надёжи нету? Ты скажи, нету?.. Ба, ты легла? Вот отдыхай! То говоришь, сердце, сердце, а сама…
Дора вернулась, прикрыла створки дверей и с какой-то непонятной улыбкой приблизилась к столу.
— Вот, всё отремонтировано! — протянул ей в руки утюг квартирант, будто защиту выставил. А женщина, не обращая внимания ни на утюг, ни на самовар, спросила шепотом:
— Может, согреться хотите? Так я согрею и полечу…
«Полечиться, это как? Назло бабушке поиграться решила? — злился беглец. И видел только смуглые пальцы в колечках, и пальчики эти двигались по столу. — Ей-то игра, а мне… Мне точно сейчас не до гендерных забав». А Дора, отодвинув стул, села напротив и весело уставилась, будто хотела смутить. «Кто кого пересмотрит? Так оба из того возраста давно вышли».
— Мне нужно привести вещи в порядок, там, в бане, — сумел выговорить он. И, избавляясь от наваждения, отвёл взгляд. Да, может, он всё неправильно понял? И Дора ничего такого и не имела в виду, а ему померещилось.
— А чай как же? Вы воды принесите, и будет вам через десять минут чай. Ведёрочко в сенцах стоит… А могу и чего покрепче налить. А вы что подумали? — рассмеялась Дора.
— Да, да, сейчас принесу, — не откликаясь на чего покрепче, кинулся он в коридор, который, оказывается, называется сени. Там, на лавке, стояли два ведра, накрытые кругами из фанеры.
— Что ж вы такой пугливый? — услышал он насмешливый голос Доры за спиной, она зачем-то вышла вслед за ним. Пришлось не поворачиваясь, промолчать: что тут скажешь? Не уверять же: нет, нет, я такой храбрый!
— Дайте уж я! — перехватила дужку ведра женщина. — И он, не переча, отступил, боясь, что она коснётся его, наэлекризованного.