— Штой-то, Николай, ты так плохо ешь? А картошка молодая, добрая… — так, на всякий случай потчевала Анна Яковлевна квартиранта.
— Давайте, я вам рыбки положу, хорошая рыбка, Толик привёз, — засуетилась и Дора. — А мы вашу колбаску порезали, ничего? — Квартирант отмахнулся: да ради бога! Он делил трапезу с кошкой и кусок за куском сбрасывал колбасу к ножке табурета, и кошка быстро её уминала. Кинул и кусок рыбы, и не сразу обратил внимание на перемены в телевизоре, а там уже программа новостей началась.
— Ты извини, опять забыл, как зовут! — повернулся в сторону квартиранта Анатолий. И тот замялся, вроде как не успел кусок проглотить.
— Николай же, тебе ж, батюшко, сказано, Николай он, — напомнила Анна Яковлевна.
— Коля, значит? Ты смотри, как повезло!
— Что ты к человеку пристал? Вы ешьте, не слушайте Толю, — встала из-за стола Дора, но, поймав картинку в телевизоре, закричала:
— Ой, гляди-ка, голый! Опять голый!
И Анатолий откинулся на спинку стула и стал с усмешкой что-то там на экране рассматривать. А беглец сидел, не оборачиваясь, и старательно елозил по тарелке вилкой.
— Тоже мне рыбак! Не, ты посмотри, он же не знает, с какого конца за удочку браться, — хмыкнул шофёр и толкнул квартиранта в плечо: ты видел, а? И пришлось повернуться и задержать взгляд. Там, в телевизоре, полуголый правитель стоял на борту катера: камуфляжные брюки, десантный нож на поясе и на груди большой крест — никаких лишней деталей. И оператор постарался, снял так, что правитель выглядел чуть ли не богатырем. С колен, что ли, снимали?
— Вот голенький, а комаров не боится! — не унималась Дора.
— Да кто голый-то? — поднялась с места Анна Яковлевна и засеменила к телевизору. — А чегой-то он растелешился? Вроде не молоденький, старый уже… Кто такой?
— Ба, это самый главный в Москве… Видела, на почте портрет висит…
— Так-то ж в Москве! Нам-то какой прибыток, — вернулась на свою канапель Анна Яковлевна.
— Вот это я понимаю! Есть что показать! Весь гладенький такой, — не унималась Дора и после того, как правитель исчез с экрана.
— Ага, видно, долго готовился, сидел и шерсть на груди своей могучей по волоску выдирал, — расхохотался Анатолий.
— И ничего смешного. Человек следит за собой, не стыдно раздеться, показать себя. И не пьёт он, не курит и…
— …И крест до пупа висит! Смотри, подруга, такой с крестом и кинжалом приснится — лопатой не отобьёшься.
— А ты чего это, дека, так заходисси? Вроде как слаще морковки ничего и не едала! — не одобряла внучку Анна Яковлевна.
— …Ты думаешь, дедушка просто так раздухарился? И не удочку он в руках держит, а уд свой показывает: я, мол, хоть и старый конь, но ещё о-го-го! — расставлял акценты Анатолий.