Стоило не спать ночь, чтобы из-за такой ерунды голову ломать. Хорошо, бог с ней, курткой, он позаимствует что-нибудь с вешалки в чулане, самое старое и потрёпанное, и пойдёт вот так, в спортивных брюках. Но тогда в камере не во что будет переодеваться. Не беспокойся, там обязательно переоденут! Ну, хорошо, он пойдёт в спортивных штанах, но как бежать в шлёпанцах? Почему в шлёпанцах? В чулане и сапоги есть! Сапоги есть, а тебя самого уже нет, падаешь всё ниже и ниже!
Что делать, двинул он со злостью кулаком по замку, и тот металлически щёлкнул и повис на толстой дужке. Ну вот! А то сразу ныть, попенял он сам себе, забираясь в баню. Там умылся ледяной водой из бочки, натянул джинсы, куртку, осталось только связать лямки — и всё. Но где верёвочка? Пришлось вывернуть все карманы — верёвочки не было. Ничего, ничего, только бы выбраться на трассу, а там машины…
Теперь паспорт! И в три прыжка он оказался у кирпичей, но там пришлось притормозить — где, в какой из щелей спрятан документ? Не помнит. Ещё бы! Он был тогда в полуобморочном состоянии… Вспоминай, вспоминай, не раскидывать же кирпичи! Ну? Ну, если он прятал паспорт, стоя на коленях, значит, на такой высоте и надо искать. И куст, кажется был слева… Через несколько минут смородиновый прутик вытолкнул сначала тёмно-красный уголок, потом и саму паспортину, и он обрадовался и печной саже, и паутине, и какой-то букашке. Хорошо, дождь не намочил!
Но встал тот же проклятый вопрос: зачем ему нужен этот документ? Не нужен. Он опасен не только для него, но и для хозяев. Если поисковый отряд зайдёт в село, то собаки по запаху — ведь в колонии остались его вещи — обязательно найдут и паспорт и пойдут на следу. Так, может, и в самом деле поменять обувь? Надеть сапоги, как они там называются, кирзовые? Нет, нет, он не умеет их носить, пробовал когда-то в юности и помнит, как натёр тогда ноги. В кроссовках привычнее, только бы не развалились. К тому же, если задержат, обвинят ещё и в краже. А то не обвиняли? Так то хищение миллионов! Каких миллионов, забыл, миллиардов! А тут стоптанные сапоги. И оповестят на весь свет: не брезговал ничем, забрал у старушки последнее…
Всё, заканчивай рефлексировать, а то кто-нибудь застанет У кирпичей и бог знает что подумает! Вот и петухи разорались — и чего им не спится? — скоро и народ поднимется, а он всё ещё топчется с места! Жаль, и шоколад, и кефир остались в доме, но дверь там такая скрипучая, да и заперта на крючок. Ну, и ладно, как-нибудь по дороге он воду добудет. Зачем как-нибудь? Вот та самая большая коричневая бутылка, осталось только сполоснуть. Надо же, как удачно, и пробка цела! Всё! Пора идти! Нехорошо получилось, он так не поблагодарил женщин… этот его поспешный уход… но так будет лучше для всех.