— Багаев, совесть поимей, кто так поздно рабочему человеку звонит?! — рыкнула я в трубку.
— Мать, с тебя бутылка, — с ходу начал Олег, — представляешь, Карташев — грабитель старушек. Твоего профессора, если бы он из Питера не смылся, ждали крупные неприятности.
То, что дальше поведал мне Багаев, начисто отбило у меня всякий сон. Информация получалась занятная. Карташев искал и собирал старинные иконы. Вместе со студентами ездил по отдаленным деревням, якобы для сбора вещей в этнографический музей, на деле же высматривал старинные иконы и покупал их у старушек. Все бы ничего, если бы Карташев платил за эти самые иконы настоящую цену. Но сами понимаете, что у «бедного» профессора таких денег не было. Он убеждал древних бабулек в том, что их деревяшки не представляют никакой ценности, отдавал чисто символические суммы и получал иконы. Однако профессор в конце концов нарвался на родственничков, которые кое-что в этом понимали. Разразился жуткий скандал, когда выяснилось, что все иконы, которые профессор собирал якобы с чисто научной целью, перепроданы в частные коллекции.
В общем, это и стало причиной срочного переезда профессора в Тарасов. Уголовного дела не возбуждали, так как в принципе все было шито-крыто, но коллеги стали на него коситься, не отправили на очередной симпозиум. Обстановка накалилась, ему предложили покинуть институт. Карташеву каким-то образом удалось скрыть это происшествие в Тарасове, вот и все.
Выходит, профессор был не совсем таким замечательным человеком, каким его считали в нашем университете. Не думаю, что его гибель связана с обманом старушек. Однако к этой личности стоило приглядеться получше. Мне было любопытно, знает ли следователь об этой странице в биографии погибшего. Впрочем, это не моя забота, подумала я и пошла спать. Теперь понятно, откуда у профессора на столе каталоги с аукционов.
* * *
Рабочее утро опять началось с Маринкиной истерики. Это уже становилось традицией. Я застала ее в шоковом состоянии, обливающейся слезами над фотографией.
— Ну? — грозно спросила я. — Что на этот раз?
— Оля, понимаешь, Саша исчез, — проговорила она сквозь слезы.
— Опять, по-новой! Это ты вчера уже говорила. Прекрати реветь, Марина, ну нет никаких сил. Когда же это кончится? — сказала я, закуривая.
— Да нет, он совсем исчез. Сов-сем! Я у него дома была, где ремонт. А там… никого нет. Ничего нет. И рабочие говорят, что там не жилые квартиры, а о-офис, — с новой силой зарыдала Марина. — Офисы какого-то центра…
— Погоди, может, ты просто адрес перепутала, — попыталась я утешить ее, ничего не понимая.