— Фамилия вашей сестры тоже Коржова?
— Нет.
— Она, наверное, замужем и взяла фамилию мужа?
— Нет, опять не угадали, — уже откровенно рассмеялся токарь. — Тут дело сложное. Мы оба круглые сироты. И тетки наши — здешняя и московская — тоже не родня нам по паспорту. Мы их родственники, как бы это сказать, приемные. Они часто ходили к нам в детский дом, приносили подарки на праздник. Сестра была в московском детдоме. Я на Урале…
Говорил он скупо, все время поглядывая на часы. И Корзун уже не перебивал его.
Хотя рассказ этот не имел прямого отношения к делу, но он поразил следователя. Корзун припомнил свою фронтовую жизнь. Раненый и обессилевший, он тогда в одиночку пробирался на восток, чтобы не попасть в плен. Так и мать этих детей. Он ясно представил страшную, растрепанную женщину, которая бежала по пыльной дороге, прижимая к себе младшенькую и таща сына за руку, а вокруг рвались бомбы. Мимо проносились машины с ранеными. Одна остановилась. Мальчонку проворно подхватили и сунули в кабину, сестренку — в кузов. Мать не успели. Машина умчалась, и женщина осталась в степи. И уже не догнала деток. И выросли они в разных местах. И документов никаких при них не было. Только у каждого в кармане лежала карточка. Они были сняты вместе. Без подписи, без адреса. По этой вот фотографии, когда выросли, нашли друг друга. И съехались после детского дома в этом тихом степном городке. Поэтому и фамилии у них разные, а своей настоящей, отцовской, они не знают. Брату в детдоме дали одну фамилию. Сестре — другую. Размножили они потом эти свои детские карточки, разослали по разным городам и районам, по всей степи, до самого Николаева и Одессы — может быть, родственники какие-нибудь откликнутся. Нет, никто не ответил.
И, может, потому, что брат сидел сейчас перед Корзуном, крепкий, сильный, волевой, а сестры не было, следователю стало так ее жаль, что он даже прикрыл ладонью лоб, скрывая влажный блеск глаз.
— Может, чайку согреть? Я мигом… — вскочил Коржов.
— Нет, нет! Очень благодарен, — сказал Корзун. И тоже поднялся, зачесывая седоватые, поредевшие волосы. — А сестра ваша где? С вами живет? И я больше не стану вас задерживать. Побегу!..
— Жила у меня. Работала здесь. А потом мы поругались…
— Что ж так? — удивился Корзун.
— Шальная она у нас, прямо сорвиголова настоящая. Училась в Москве, жила у той тетки, которой захотелось абрикосов. Вы не подумайте чего-нибудь, абрикосы я тетке послал сразу, в тот же день, хотя перевода не получил, паспорта-то не было. Купил целый ящик. Выбрал самые лучшие. А теперь сестра в Новоград махнула…