Анна Николаевна поздравляет молодых, целует каждого в разгоряченный лоб и вопросительно глядит на ткачих. К ней подбегает Светлана, протягивает шкатулку. Анна Николаевна достает из нее алые косынки и подает их Олесе:
— Бери, дочка, ты и вся бригада ваша заслужили эту высокую честь. Вот ты, Леся, и приблизилась к своему маяку. Носи на здоровье, доченька.
Олеся низко кланяется, обнимает Анну Николаевну. Потом молодые идут к друзьям, и Олеся повязывает подругам косынки, а парням надевает на шею. И в этот миг к ним, раскрыв объятия, подбегает Марта.
— Сестра! Сестра моя! — сквозь слезы шепчет она.
В зале воцаряется тишина. Оркестр обрывает мелодию. И все отчетливо слышат тихие слова Марты:
— Почему же ты не написала? Почему мы ничего не знали об этом, когда ехали к тебе?
— А ты, — искренне смеется Олеся, — тоже хороша. Едешь в гости, а телеграмму не даешь. Девочки! Что ж вы стоите? Знакомьтесь. Марта. Ее муж. А детки какие славные!..
Все вокруг зашумели, заволновались от радости и счастья. Пожимают друг другу руки, знакомятся. Олеся поднимает детей, передает их Гнату. Тот говорит что-то ласковое Марте и Анри.
— Почему все встали? — огорчается Олеся. — Пойдемте. К нам пошли, в новую квартиру. Марточка, а вечером и Марийка, и братья приедут! Какая я счастливая, девочки, давайте, давайте к нам!
— Давай, давай! — радостно закричал Анри, снова услыхав знакомое слово.
Оркестранты из местного городского театра, сидевшие на балконе, сообразили, что произошло (а может быть, их предупредила Искра), и заиграли «Марсельезу». Анри стал тихонько подпевать, отчетливо произнося слова. И детки подхватили. Только Марта молчала, недовольно поглядывая на мужа. Француз. Что поделаешь? Ему море по колено…
На улице все задержались, пока Олеся и Бурчак проходили сквозь почетный караул моряков. Матросы, как по команде, вскинули вверх карабины и скрестили попарно обоюдоострые штыки. Молодые шли под ними, словно под грозным сводом. А когда стали на тротуаре, моряки стукнули прикладами карабинов по асфальту и, чеканя шаг, строем двинулись к морю, на пристань, где их ожидал баркас с крейсера.
— Всем устраивают такие свадьбы? — спросила Марта, вздохнув с завистью.
— Нет, только военным морякам, — объяснил Корзун.
— А огонь маяка?
— Огонь горит для всех.
В новенькую открытую машину сели молодые, Марта с мужем и детьми, Анна Николаевна. Ткачи устроились на других машинах. Духовой оркестр заиграл бравурный марш, на мотив старинной, еще запорожской песни, которая тоже была связана с морем, с казацким походом: «Засвистали козаченьки…»