— Прощайте! Скоро моряки и вас научат, как надо их дожидаться. И провожать, когда в море идут…
Она сняла висевшую над ее кроватью последнюю семейную фотографию и вышла из дома. Ветер набросился на нее, рванул юбку, оголив загорелые стройные ноги. Олеся не сопротивлялась, ведь она была в лесу одна. Только придержала шелковую косынку, чтобы не растрепались волосы. Глядя на фотографию в березовой рамке, она горячо прошептала:
— Ой, мамочка, если бы ты знала! Ой, мамочка, родная…
С фотографии смотрели ласковые знакомые глаза. Снимок уже потускнел и выцвел на солнце и от соленых ветров, но глаза по-прежнему излучали тепло… Большие и внимательные, они казались усталыми.
Олеся помнит маму очень смутно, как в тумане. Иногда сквозь этот туман пробивается солнечный луч и воскрешает далекие дни, словно выхватывая их крейсерским прожектором из морской глубины. Вспыхнет прожектор, осветит какой-нибудь кусочек жизни — и погаснет. А потом уж Олеся сама дорисовывает образ мамы. И отца… И старших… И тех, что помоложе, — братишек и сестренок… И отчий дом видит…
Дом старый, но крепкий. Отец строил его сам, подбирая самые плотные дубовые бревна для сруба, ясеневые стропила, кленовые доски на пол… Олеся этого не помнит. Лесники рассказывали ей об этом и еще о том, что гранитный фундамент отец клал на морском цементе, из которого в портах строят волнорезы и фундаменты для маяков.
Век будет стоять на нем дом, построенный отцом и матерью, а их самих нет в живых, да и дети их, кто выжил в войну, разлетелись по свету. Мария вышла замуж и живет в Минске, работает на тракторном; Николай — монтажником электрических подстанций и недавно получил квартиру в Воронеже; Ленька, окончив школу ФЗУ, оказался в Свердловске, токарь по цветным металлам. Живет в общежитии, а женится, так завод и ему квартиру даст. Писал как-то об этом, хвалился Олесе. Вот и все. Трое не выжили в оккупации… А теперь и она покидает отчий дом, не насовсем, правда, потому что оставляет и кровать и кой-какие пожитки, переселяясь к подружкам в Новоград, для которых лесная сторожка была как транзитная станция. Девушки, казалось, ожидали здесь свой поезд, увозящий их в неизвестные края. А когда поезд прибывал, они прощались с домом лесника, уступая места новым постояльцам. Пусть живут на здоровье и присматривают за лесом. Может, какая-нибудь из них и останется в лесу, и полюбит деревья, как Олеся. Будьте счастливы, сельские девчата, пока что робкие и стеснительные. Может, кто-нибудь из вас найдет дорогу и к нам на фабрику. Что ж, примем! Вы не бойтесь, семья ткацкая и велика, и добра… Она научит вас многому…