Из состава ПБ выступили: В. В. Щербицкий, Ю. Ф. Соловьев, С. Л. Соколов, В. И. Долгих. Всего же приняли участие в прениях по докладу 34 человека.
* * *
О январском (1987 г.) Пленуме ЦК следует сказать подробнее. Он готовился долго, несколько раз переносились сроки его проведения. Причины внутренние и внешние. М. С. Горбачеву хотелось найти поддержку своим планам в ЦК, партии и народе, чтобы идеи пленума легли, так сказать, на подготовленную почву. Этим объясняется, возможно, в какой-то степени, что сроки проведения Пленума дважды переносились. Так я считал тогда, в 1987 году.
Или же, как я считаю сейчас, первоначальные идеи Горбачева, наметки натолкнулись на ненавязчивые, но настойчивые советы ближайшего окружения. Импонируя ему, они заложили в доклад двусмысленность. Чтобы, на всякий случай, завуалировать перед общественностью истинные цели. Эти выводы напрашиваются из сегодняшнего видения.
В дальнейшем подтвердилось, что именно январский Пленум, основываясь по форме на ленинских принципах кадровой политики, лозунгах демократизации и гласности, укрепления роли Советов, перестройки партии и так далее, на деле стал отправным пунктом постепенного, а потом все более нарастающего отклонения от намеченных перестройкой этих ленинских принципов обновления социализма. Что особенно явственно проявилось после XIX партконференции в июне 1988 г.
Затяжка проведения Пленума, видимо, имела и третью причину — колебания М. С. Горбачева под натиском, как я уже сказал, близкого окружения, толкавшего его в сторону, в русло прозападной демократии. Этот уклон стал нарастать. Решающую роль в воздействии на Горбачева сыграл А. Н. Яковлев. Его подхлестнуло и то, что в составе ЦК и на местах росло сопротивление сверхрадикализму в подходах к решению задач перестройки. Окологорбачевские радикалы, с подачи Запада, потом ловко использовали мартовскую (1988 г.) публикацию статьи Н. Андреевой в «Советской России» как якобы попытку консервативных сил столкнуть партию с «правильного» пути перестройки.
В этот период все больше стали проявляться разногласия в Политбюро по поводу оценки ситуации. Горбачев явно и недвусмысленно пошел «новым курсом», курсом Яковлева и его команды. В ответ на высказанную мною обеспокоенность его резкой реакцией на статью Н. Андреевой, при обсуждении этого вопроса на Политбюро, Горбачев в заключение бросил в мой адрес реплику: «Виталий Иванович, мы освободим тебя от беспокойства».
Я сначала не воспринял это как реальность. Но сентябрь 1989 г. все прояснил. Здесь следует учесть и такие обстоятельства. Выше я говорил, что в своем стремлении к власти М. С. Горбачев в 1984-м— начале 1985-го и дальше «умело привязал меня к своей повозке». Этот воз добросовестно тянула вся связка — Лигачев, Рыжков, Никонов, Чебриков и другие. Потом, со временем, добившись власти, он сначала убрал явных противников, а затем, еще более укрепив свое положение, стал одного за другим «отстегивать» и своих бывших союзников. Это особенно явно проявилось после марта 1988 года. У него уже складывалась новая команда «единомышленников». Эту ситуацию почувствовал и я. Отношение его ко мне стало меняться. От былых откровенных, дружеских бесед, советов не осталось и следа. В итоге он выполнил свое «обещание», перебросив меня в сентябре 1988 г. из Совмина РСФСР в Верховный Совет. По форме это было повышение, а по сути он отодвинул меня от конкретных дел. Свалил он и Е. К. Лигачева, взяв в свои руки Секретариат, а вернее, упразднив этот орган. И последним, уже в 1990 году, отправил в отставку Н. И. Рыжкова, который больше всех сделал для утверждения власти Горбачева и дольше всех верил ему. Так Генеральный секретарь ЦК КПСС предал всех до одного, с кем начинал в марте 1985 г., реализовав «новое мышление» в кадровой политике.