Мужчина прислонился к двери, и от этого движения на рубашке у него появилось новое темное пятно.
— Покажите руки, — велел Стив.
Тот поднял руки; в легких у него заклокотало от усилия.
— Может, кто-нибудь вынет из меня эту штуку?
— Отойдите от двери, сэр, — произнес Стив.
Раненый попятился и тяжело рухнул на задницу. Он сидел так, глядя на свои ляжки. Полицейские вошли в комнату. Никто не хотел прикасаться к больному, и Стив наставил на него револьвер.
Мужчина взялся за черенок ножа обеими руками и потянул, но тот не сдвинулся с места, и Стив проговорил:
— Опустите руки, сэр.
Мужчина отрешенно улыбнулся, опустил руки и вздохнул.
Дэнни посмотрел на мертвую женщину:
— Вы убили свою жену, сэр?
— Вылечил. Раз уж ничего другого для нее сделать не мог. Ясно вам?
Из глубины квартиры их окликнул коп Лео Вест:
— У нас тут дети.
— Живы? — крикнул Стив.
Мужчина на полу помотал головой:
— Их тоже вылечил.
— Трое, — крикнул Лео Вест. — Господи. — Он вышел из другой комнаты, бледный, с расстегнутым воротом. — Господи, — повторил он. — Проклятье.
— Нужно вызвать «скорую», — произнес Дэнни.
Расти Эборн горько усмехнулся:
— Ну конечно, Дэн. Когда они сейчас приезжают — через пять часов? Или через шесть?
Стив прокашлялся:
— Между прочим, этому типу «скорые» уже не нужны.
Он поставил ногу на плечо мертвеца и плавным движением уложил его на спину.
Через два дня Дэнни выносил из квартиры Тессы ее младенца. Федерико найти не удавалось, а миссис ди Масси сидела у постели Тессы, которая лежала, глядя в потолок, с мокрым полотенцем на лбу. Кожа у нее пожелтела, но она была в сознании. Сначала она глянула на Дэнни, потом на сверток у него на руках — кожа у новорожденного была сизой и шероховатой, как камень, — а потом снова уставилась в потолок. Дэнни снес мертвого ребенка вниз по лестнице, открыл дверь и вышел с ним наружу. Точно так же они со Стивом Койлом накануне вытащили отсюда тело Клаудио.
Дэнни старался почти каждый вечер звонить родителям и за время эпидемии сумел один раз навестить их. Он сидел с ними и Норой в гостиной дома на Кей-стрит, и они пили чай, просовывая края чашек под маски: Эллен Коглин требовала, чтобы семья носила их постоянно и повсюду, снимая лишь в собственных спальнях. Нора наливала всем чай. Обычно эту обязанность исполнял Эйвери Уоллис, но он уже три дня не выходил на работу. «Меня пробрало до самых костей», — сообщил он отцу Дэнни по телефону. Дэнни с детства знал Эйвери, еще с тех пор, когда они с Коннором были мальчишками, но ему только сейчас пришло в голову, что он никогда не приходил к Эйвери в гости, не знакомился с его семьей. Потому что Эйвери — цветной?