«Да уж, мне удивительно повезло», — часто говорила себе Кейт.
Родная мать Кейт — кстати, девочку назвали Катериной в ее честь — была жива, здорова и вполне преуспела в этой жизни, выйдя замуж за Джеймса Ота, двоюродного брата королевы. Но Кейт не помнила женщину, которая ее родила: сразу после рождения малышку передали кормилице, а в двухлетнем возрасте увезли в Миддлхем. Первые воспоминания Кейт были связаны с Миддлхемским замком: его мощными стенами, могучими башнями, роскошными покоями, где в пышном великолепии жил с семьей ее отец. Она с раннего детства впитала любовь к самому воздуху Уэнслидейла,[15] к его высоким, покрытым алыми пятнами вереска холмам, к лугам вдоль берегов реки, к зеленым долинам, журчащим ручьям и древним лесам.
Кейт знала, что отец поддерживает деловые связи с Ричардом — братом Джеймса Ота, — и предполагала, что в обществе он встречается с Кэтрин От и ее мужем. Однако девочка никогда не заводила речь о своей матери. Она понимала, что вопрос этот слишком деликатный, и справедливо полагала, что разговор на подобную тему не доставит отцу удовольствия.
Кейт только в шесть лет узнала, что герцогиня Анна приходится ей мачехой. У герцогини в тот год родился сын. Роды проходили очень тяжело, крики бедняжки разносились по всему замку, и Кейт боялась, как бы Анна не умерла.
Когда крики прекратились, донельзя уставшая Сесили Клоптон, одна из служанок, помогавших в тот день акушерке, наткнулась на Кейт: та сидела, съежившись, на верхней площадке винтовой лестницы и безутешно рыдала.
— Я не хочу, чтобы моя мама умерла! — всхлипывая, повторяла она снова и снова.
— Она не умрет, — тут же сказала девица.
У нее были свои причины не любить незаконнорожденных ребятишек, навязанных ее хозяйке: Сесили представлялось, что это оскорбляет герцогиню и демонстрирует неуважение к ней со стороны супруга. Преданная служанка знала, как переживала бедная Анна из-за этой шлюхи Алис Берг, родившей Джона. Похоже, даже теперь связь эта еще не закончилась, — ох, недаром сестру этой развратницы определили кормилицей к ребенку герцогини! И тем не менее, несмотря ни на что, Анна любила мужа. Но что будет теперь, когда врач сказал, что еще одни роды могут убить герцогиню? Мужчины есть мужчины, они не могут долго обходиться без женщины, а уж герцог и вовсе из тех, кто своего ни за что не упустит. Именно эти горькие мысли и развязали в тот памятный день язык обычно сдержанной Сесили Клоптон.
— Послушайте, герцогиня не умрет! — повторила девица. — И она, между прочим, вам не мама!