— Но Катерина — моя жена! И я имею полное право возлечь с ней на брачное ложе, — не отступает Гарри, распаляясь все больше и больше. — Вы меня не остановите!
— Ты не понял, что тебе сказано, щенок? — грозно рявкает его отец, выразительно указуя на сына пальцем. — Мы делаем все, что в наших силах, чтобы защитить интересы твои, твоей жены и обеих наших семей. Большего я сейчас открыть не могу, но ты должен принять мои слова и исполнить сыновний долг!
Мачеха Гарри мягким голосом произносит:
— Вы можете сколько угодно находиться вместе и наслаждаться жизнью, дети мои. Мы всего лишь просим вас отложить консумацию вашего брака до того времени, когда ее можно будет осуществить в полной гармонии и мире.
На лице Гарри написано поражение. Вероятно, непререкаемый тон отца сломил его.
Графиня берет меня за руку:
— Дорогая дочь, я лично проведу тебя в твою спальню. Пожелай спокойной ночи своему мужу и ступай за мной.
Гарри обнимает меня, страстно целует в губы и шепчет на ухо: «Не запирай дверь». От его слов дрожь проходит по моему телу.
«Ничего, — думаю я. — Мы проведем их всех, любовь моя, и будем вместе, что бы кто ни говорил!»
Сердце мое готово выпрыгнуть из груди, однако я с самым смиренным видом, даже не оглянувшись, покорно следую за графиней. Эти люди напрасно думают, что победили, — на самом деле победителями будем мы!
Моя спальня прекрасна и отделана с невероятной роскошью. Кровать с балдахином на возвышении, позолоченная резьба. Занавеси из дамаста перевязаны тесьмой с золотыми кисточками, одеяло сшито из дорогой материи с золотом, на ней видны ромбы, внутри которых на фоне красного и синего бархата красуются львы — фамильный герб Пембруков. На спинке кресла я обнаруживаю великолепный халат из алой парчи, отороченный жемчужинами. Чаша, наполненная сухими лепестками, источает дивный аромат.
Меня ждет личная горничная. Она снимает с меня нарукавники, расшнуровывает тяжелое свадебное платье, и оно падает на пол так, что я поначалу не могу выйти из него. Потом горничная надевает на меня батистовую рубашку и расчесывает мне волосы — двадцать, сорок, шестьдесят раз. Теперь я готова лечь, и она раскрывает балдахин, помогает мне забраться на кровать, задувает все свечи, кроме одной на столе, делает книксен и молча закрывает за собой дверь.
Я чувствую себя такой одинокой, лежа в чужой кровати. Никогда не думала, что моя первая брачная ночь пройдет вот так, и неожиданно на меня накатывает тоска по дому, хотя я уверена: будь Гарри со мной, ничего такого не произошло бы. Стараясь не заплакать, я разглядываю картины на стенах: любопытное полотно на библейский сюжет, запечатлевшее страшную историю дочери Иеффая; портрет с подписью «АННА ПАРР» — это покойная жена графа, мать Гарри и сестра королевы Екатерины.