Кейт догадалась, что герцогиня говорит о своем муже, Йорке, который погиб в сражении при Уэйкфилде[31] более двадцати лет назад.
— Это было ужасное преступление, миледи, — тихо сказала она.
Пожилая дама погладила внучку по голове:
— Ты хорошая девочка, Кейт. И мне кажется, ты унаследовала его черты. Я имею в виду твоего покойного дедушку. Твой отец больше похож на него, чем все мои остальные дети.
Некоторое время задумчивый взгляд старой герцогини был устремлен в никуда. Потом она резко повернулась к невестке и переменила тему:
— Мой сын Ричард прислал сообщение, что юный Йорк присоединился к своему брату в Тауэре.
— Я знаю, — ответила Анна.
— До чего же странная история с исчезновением Дорсета, — заметила Сесилия. — С другой стороны, он помнит, что случилось после битвы при Тьюксбери,[32] когда Ричард вытащил вождей Ланкастеров из убежища в монастыре и тут же расправился с ними.
Кейт не сомневалась: если отец сказал, что у него есть такое право, то, значит, так оно на самом деле и было. Но Анна смотрела на свекровь взволнованным взглядом, а лицо бабушки было мрачнее тучи.
Анна первой нарушила молчание:
— Милорд приказал мне позаботиться о сыне Кларенса, юном Уорике. Он будет товарищем Джону.
— Мой внук Уорик — слабоумный ребенок, вы это сразу увидите, — печально сказала Сесилия. — Его несчастный отец был лишен гражданских прав, и слава богу: теперь Уорик не сможет наследовать корону, а ведь он мог бы стать следующим претендентом на трон после короля и юного Йорка. Меня пугает другое: если кому-нибудь придет в голову учинить что-нибудь с этими детьми, злоумышленники могут использовать в своих интересах и Уорика тоже. Лишение гражданских прав можно и аннулировать.
Все эти разговоры порядком испортили Кейт настроение. Девочка постепенно начинала понимать: близость к трону и королевская кровь, которая течет у тебя в жилах, — это не только высокая честь и привилегии. Это еще и вечный страх за свою жизнь: вокруг тебя неизменно плетутся интриги и ты постоянно подвергаешься опасности. Ее любимый отец — наглядный тому пример.
— До коронации осталось всего десять дней, — сказала Анна. — После этого парламенту придется решать, будет ли милорд и дальше исполнять свои обязанности. Мы должны молиться, ибо может случиться все, что угодно. — Она побледнела от страха.
Кейт и Мэтти гуляли по Лондону. И вдруг им навстречу попалась процессия, возглавляемая не кем иным, как самим лордом Глостером верхом на Снежинке. Кейт была ошеломлена: отец не только свободно разъезжает по городу, но и сменил траур на роскошные пурпурные одежды. За герцогом следовала огромная толпа слуг, и у всех его знак — белый вепрь.