— Надо же. А я всегда говорила, что если человека тянет на такие книжки, то он — просто жалкая пародия на отца.
Тедди, поглощенный перемигиваниями с официанткой, пропустил этот комментарий мимо ушей. Ему, наконец, принесли ветчину, яйца и жареный лук. На сроке в десять недель Клариссу стало мутить от некоторых запахов: рыбы, яиц, лука и ближайших членов семьи.
Согнувшись над столом, зажав в руке вилку, как шпагу, Тедди вгрызся в еду. Он напомнил Клариссе гориллу — старую, усталую, голодную обезьяну, пожирающую связку бананов. Похоже, ее отец хорошо усвоил застольные тюремные привычки.
— Что-то не так? — Тедди с трудом оторвался от тарелки. К нижней губе у него прилип кусочек яичницы.
— С чего начать? — спросила она.
— Я тебе говорил, что Аарон меня навещал? — Тедди, наконец, слизнул яйцо, даже не подумав воспользоваться салфеткой.
Кларисса подавилась бы, если бы ела в этот момент.
— Нет, не говорил. И что?
— Ничего. Просто зашел проведать, узнать, как дела.
— Да что он о себе возомнил?
— Он приехал раньше тебя.
— Только потому, что чувствует себя виноватым. Мне же упрекнуть себя не в чем.
— Он виноват? В чем? — Тедди был потрясен.
— Не могу тебе передать, что он сказал.
— Насчет ребенка? Это пустяки. Вспомни наши беседы с твоей матерью.
— Беседы? Скажи лучше, скандалы, — возразила Кларисса. — Так он тебе все рассказал?
— Да. По-моему, он просто молодец.
— Ты на его стороне.
— Кларисса, я ни на чьей стороне, — возразил Тедди. — Но ты должна признать, что этот парень — просто сокровище. Настоящее сокровище.
Кларисса захлебнулась желчью. Настоящее сокровище?
— Папа, ты не знаешь его так хорошо, как я!
Отец перестал есть. Перестал — потому что еда закончилась. Бывшие заключенные всегда едят очень быстро.
— Кларисса. — Он тронул ее за подбородок. Руки у него были все такие же мягкие и ухоженные. Ничего-ничего, поглядим на них, когда тебя заставят работать в тюрьме. — Ты думаешь, откуда у меня взялись деньги на адвоката?
— Папа, что за ерунда? У тебя есть деньги.
— Мои счета заморожены. Все до единого. У меня оставалось только пятьсот долларов, о которых я тебе говорил.
— А мама? В конце концов, она до сих пор гладит тебе рубашки.
— Нет, твою мать я просить не мог. Я и так принес ей слишком много огорчений. Кроме того, у нее тоже нет денег.
Кларисса внимательно посмотрела на отца. Это имя ей произносить не хотелось.
— Аарон?
— Аарон.
— Ты попросил у Аарона денег на адвоката? — Никогда еще Кларисса не чувствовала такого унижения.
— Нет, он сам пришел на судебное заседание и увидел моего бесплатного адвоката — этот парень и ложкой в рот бы себе не попал. Никаких отказов Аарон слушать не стал. Конечно, я все ему верну, как только выйду. Ты будешь доедать? — Он указал на ее яичный багель с сыром.