– Вот что я вам скажу, – спокойно ответил Росс, скрестив на груди руки. – Если есть богатенькие бездельники вроде вас, готовые платить миллионы за то, чтобы им полоскали мозги, я не вижу, почему бы не поучаствовать в этой клоунаде. Мистер Марси, вы и вам подобные всю жизнь водили меня, как осла за морковкой, и всякий раз оставляли с носом. Лётная школа, Колорадо-Спрингс, переподготовка, экзамены, опять переподготовка… А потом – бац! – «вы не проходите по возрасту». Знаете, если один чёрт не вышло из меня пилота, стану хотя бы клоуном, но вы и такие как вы будете у меня дрессированными собачками. Ну-ка, штурман Марси, какая там следующая команда?
– Двадцать один по крену, – буркнул Марсианин. – Минута однократной.
– Откровенность за откровенность: что вы делали ночью в отсеке двигателя?
– Я там не был.
– Врёте. Посмотрите, что я набросал на досуге.
Джошуа вытащил из кармана блокнот и, не оборачиваясь, протянул Марсианину.
– Что это? А, вы тут пытались разобраться с нашими перемещениями… Почерк у вас красивый. Это что? Ага, план корабля. Вам наскучила роль капитана? Решили поиграть в сыщика? Обстоятельно подошли к делу, ничего не скажешь. И что вышло?
– Вы читайте. Там всё написано, – ответил Росс, включил интерком и развернул поверх рабочего поля предиктора-штурмана окна камер наблюдения.
Пусть пилотом Джошуа Росс себя больше не считал, но капитаном корабля остался, ответственность за жизни пассажиров с него никто не снимал.
– …твёрдой руки нашего капитана, хоть он и молчит, – витийствовал Свистун Дик.
Джошуа захотелось снова выключить интерком.
– Возможно, его захватили в плен марсиане, – замогильным голосом пугал Портер. – Я видел здесь одного. В профиль он был похож на Орсона Уэллса, но анфас – вылитый Герберт У. Одно лицо.
– Как это красиво! – пропела мисс Гилберт.
– Что? – удивился Портер. – Физиономия Уэллса?
– Я читала, что он не отличался особенной красотой, – пискнула Хань Симен.
– Глупости! – фыркнула Бэла. – Я о Луне. Да посмотрите же, какая она… О! Ещё кратер!
– Ничего не вижу красивого, – обиделся Уильям С. Портер. – Что вы все в ней нашли? Престарелая Селена – кожа в морщинах и оспинах. Ей бы не помешала подтяжка. Могла бы подкраситься к моему прибытию.
– Вы пошляк и ничтожество, Уильям, и понятия о красоте у вас плебейские. Что угодно осмеять готовы, лишь бы понравиться публике. Вы растаскиваете настоящее искусство на репризы, драму превращаете в бурлеск, а трагедию в фарс. Вы…
– Что это вас так разобрало, Бэла? – с участием спросил Портер. – Кажется, я не сказал ничего такого. Ну, может, хватил лишку с Гербертом, лицо у него было типичное для англичанина, а Орсон – тот и вовсе был красавчиком. Вы из-за него взъерепенились?