– В столице так принято, мсье, – совать свой нос в чужие дела?
– Моему носу, сударь, нет дела ни до пастушек, ни до ваших шалостей. Но коль уж мы заговорили о носах, то крепко зарубите на своем – подогревая подобными глупостями крестьянское возмущение, вы рискуете навлечь на себя неудовольствие Его Величества. Считайте, что сегодня я оказал вам дружескую услугу, Дюамель. О, не благодарите!
С этими словами Тандис вошел в свою комнату и крепко захлопнул дверь перед мясистым носом капитана.
* * *
Утром общий зал «Белого креста» был наполовину пуст. Ополченцы сонно поглощали холодный завтрак, заливая его и похмелье дешевым пивом. Годэ присмотрелся к фигуре за столиком в углу. Кажется, за ночь главный псарь маркиза д’Апшье ни разу не пошевелился. Ришар подозвал заспанную служанку:
– А его не следует разбудить? – парижанин указал на мужчину в ливрее. – Разве псарь не должен участвовать в облаве?
Девушка звонко рассмеялась:
– Этого пьяницу? Да кому он нужен! Вы его больше слушайте, ваша милость, – псарь он, как же. Его Светлость маркиз выгнали нашего Пьера – сразу как Зверь объявился прямо под стенами родового замка сеньора д’Апшье. И не просто объявился, а задрал пожилую женщину прямо на глазах у замковой челяди. Спустили на тварь всю свору, а хваленые гончие нашего Пьера в кучу сбились. Говорят, сколько ни понукали, те только скулили да мочились со страху. Ну и кому такой псарь нужен?
– Брешешь! Брешешь, скотина! – вскинулся вдруг пьяный. Девушка взвизгнула и спряталась за спину Годэ. – Это уже после того было, как меня выгнали. Чтобы мои собачки испугались какой-то нечисти лесной?! Да маркизова свора на медведей! Как крыс их давила! Да мои собачки, если хотите знать… – Он со всхлипом упал на стул и запричитал что-то, обнявшись с кувшином: – Собачки мои милые…
Годэ подсел к нему за столик и положил руку мужчине на плечо.
– Так за что же вас рассчитали, любезный?
– Рассчита-али, – насмешливо протянул Пьер не поднимая головы, – ничего не рассчита-али, просто выкинули на улицу как хромого щенка. Хотя почему как? Я и есть хромой. Гляди!
Бывший псарь, помогая себе рукой, вытащил из-за стола правую ногу. Годэ увидел, что конечность неправильно срослась в колене и теперь не сгибается.
– А ты знаешь, – с пьяной фамильярностью наклонился к парижанину Пьер, – как я заработал свою хромоту? Оседлал секача, когда тот пытался зарезать любимую борзую Его Светлости. И все… Оттанцевал свое!
– Но собаку-то вы спасли?
– Собаку спас. Так что, плохой я псарь? То-то!
– Неужели совсем без причины? Маркиз вроде не слывет самодуром.