Я и очень многие люди, не потерявшие последний разум и совесть, хотим, чтобы вы в своей газете написали о том, как опасно суррогатное материнство и производство таких детей для самих этих детей и для нашего будущего поколения. Оно граничит с грязным цинизмом и извращенностью, с педофилией, гомосексуализмом и клонированием. Поэтому А.Б. так рьяно защищает эти уродливые и преступные явления, направленные против самой природы человечества. Неужели здравомыслящие люди не понимают, что яйцеклетка «примадонны» очень старая, прокурена, пропитана алкоголем, да ещё и была замороженна на 12 лет. О каких нормальных, здоровых детях в таком случае можно говорить?! Из детдома она не взяла ни одного ребёнка, это с её-то деньгами! Даже Э. Тейлор, М. Джексон имели приёмных детей. Даже в развратной Америке и в западной Европе запрещено суррогатное материнство! Необходимо умной, острой статьёй разоблачить жёлтую прессу, которая «восторженно» вопит про «подвиг» этой «героини». Овод, Таллин
40 ТЫСЯЧ ЗА СКАЛЬП ЭКСТРЕМИСТА
Уже лет 20 я пишу о пакостном свойстве спецслужб – о том, что они очень быстро становятся подлейшими врагами своего народа, но сейчас, чтобы не уходить далеко от темы, я не хочу вспоминать КГБ, ФСБ или ФБР с ЦРУ и прочими моссадами.
Начинаю я, обычно, с наиболее старого случая организации спецслужбой преступления, с которым она должна бороться. Описал его русский чиновник П.И. Мельников в своем романе «В лесах» и в специальной сноске подчеркнул, что данный случай является фактом.
В 40-х годах XIX столетия Николай I создал спецслужбу по борьбе с конокрадством. А на огромных просторах лесного Заволжья этого преступления не существовало вовсе. Крестьяне там не имели пастухов, лошадей и скот утром выгоняли в леса, а вечером они сами возвращались домой. Для экстренного поиска лошадей им цепляли на шею бубенчики. Скот (коров и овец) воровали, таких воров крестьяне называли «волками» – они продавали ворованное мясо купцам на солонину для волжских бурлаков. Но лошадей никто и никогда не воровал. Однако как только в этот район приехал царский комиссар по борьбе с конокрадством, практически сразу же началось и конокрадство. Эти события настолько четко последовали одно за другим, что у крестьян эти комиссары, а после упразднения комиссаров заменившие их чиновники, получили прочное прозвище «конокрады». Сам Мельников, судя по всему, рассматривает этот случай как анекдот, как случайное совпадение. Ему тоже было трудно поверить в то, что сама спецслужба может организовывать преступления, с которыми призвана бороться.