— Мистер Рейлли?
Обернувшись, Лэнг взглянул в глаза, почти не отличавшиеся цветом от его кофе. Круглое лицо, полный торс обтянут застегнутой на все пуговицы розовой трикотажной рубашкой с вышитым над сердцем крокодилом. Даже сидя на стуле, Лэнг был на полголовы выше. Темная кожа мужчины мешала сколько-нибудь точно определить его возраст, но в иссиня-черных волосах была заметна проседь.
— Лэнгфорд Рейлли?
Лэнг кивнул.
— Амид бен-Хамиш?
Белые зубы на темном лице казались еще ярче. Бен-Хамиш протянул руку.
— Как говорите вы, англичане, друг доктора Шаффера…
— Я американец. А доктор Шаффер мертв. Убит.
Улыбка исчезла.
— Мертв?
Лэнг соскользнул со стула и порылся в кармане, разыскивая мелочь.
Бен-Хамиш медленно покачал головой.
— Мы никогда не встречались. Только переписывались через Сеть, обменивались мыслями.
В конце концов Лэнг с облегчением извлек горстку пиастров, сотня которых составляла египетский фунт. Он уже успел усвоить на собственном опыте, что монет в обращении было, похоже, недостаточно, и потому получить сдачу почти невозможно. Однако вдруг он изменил свое намерение и вместо монет положил на стойку бара египетскую банкноту. Все равно при нынешнем обменном курсе пить кофе здесь было куда выгоднее чем, скажем, в «Старбаксе».
— Евро, доллар? — жалобно осведомился бармен.
Из-за хронических проблем, которые испытывала валюта Египта, многие гостиницы и рестораны старались не брать деньги своей страны.
Бен-Хамиш что-то рявкнул. Бармен изобразил на лице недовольство, но деньги взял.
Маленький человечек тут же вновь обернулся к Лэнгу.
— Убит? Кем же?
Лэнг отметил правильность грамматики.
— К сожалению, не знаю. Но не сомневаюсь, что австрийские власти ищут убийц. Возможно, их уже нашли.
Бен-Хамиш испуганно оглядел кафе, как будто ожидал, что кто-нибудь из убийц мог пробраться в Каир следом за Лэнгом.
— Пожалуй, нам лучше будет поговорить в другом месте. Скажем, у меня дома.
Зачем встречаться в кафе, чтобы для разговора все равно идти к Бен-Хамишу домой?
Лэнг взял со спинки стула свой светлый легкий пиджак и направился было к выходу, но Бен-Хамиш взял его за локоть.
— Нет, сюда.
Через черный ход они вышли в переулок, настолько пропитанный помойным зловонием, что становилось ясно — это его обычное состояние. Повсюду громко жужжали мухи, а крысы нахально рассматривали пришельцев с мусорных куч. Тощая собака, поджав хвост, протрусила за насыпь из отбросов и оттуда угрожающе зарычала, защищая свою территорию.
Но, словно по волшебству, за углом открылась улица, какую можно было бы встретить в Беверли-Хиллс или Палм-Бич.