Борис-Омор с удовольствием растянулся на траве, наблюдая за тем, как их походный лагерь приобретает некоторый жилой вид. Георгий достал хлеб, свежие овощи, сгущенное молоко и тушенку, вскрыл консервы. Шашлык на огне подогрелся быстро, его сняли с шампуров и разложили на листьях. Все были голодны, поэтому сначала ели молча. Шашлыку никто не удивился, он видимо был тут обыкновенным блюдом. Хлеб двадцать первого века женщинам из прошлого явно не понравился, они морщились, но его ели. Огурцы видно были хорошо известны и их быстро разобрали, но помидоры не трогали, они вызывали явное недоумение.
— Надо посыпать нэмного солью и есть, — объяснял Георгий — с мясом очень вкусно.
Борис-Омор перевел его слова на Сонрикс. Женщины опасливо попробовали и всем понравилось.
— Где это растет? — спросила Реута.
— В Атлассе, и в далеких северных землях, — ответил Борис-Омор, справедливо пологая, что такая наполовину ложь и наполовину правда никому не причинит вреда. За ложь в древнем мире жестоко наказывали, и Борис-Омор это хорошо знал. Достаточно было солгать единожды и отношение к человеку сразу становилось презрительным. Его переставали слушать, с ним разговаривать. Древний негласный сговор, названный в будущем по фамилии человека, который предложил так наказывать людей, не соблюдающих законы — Бойкот. Но ничто не ново на планете: Суд Бойкота в древнем мире уже существовал.
Тушенка вызвала неподдельный интерес своим специфичным вкусом, а сгущенка вызвала много ахов и охов восторга среди девушек.
— Ничего вкуснее я не ела! Такое сладкое густое молоко! — заявила Мила и посмотрела на Гарат. Но та молчала, занятая поглощению сладости.
«Девчонки, они и в Африке девчонки», — подумал с улыбкой Борис-Омор.
Георгий, оказавшись в таком обществе прекрасных женщин, был в восторге. Он молчал, но его горящие глаза бегали с одной красавицы на другую. Он никак не мог решить сложную задачу: кто из них красивее? Даже Реута выглядела слишком моложаво, хотя она была матерью почти двух взрослых дочерей!
Антон тоже молчал, но внимательно прислушивался к разговору на Сонрикс, в котором кроме женщин принимал активное участие Борис-Омор.
— Ты очень богатый, Альгант, если пищу окружаешь бронзой, — сказала Милана.
«Бронзой»? — подумал Борис-Омор, — «действительно, ведь она не знает ничего про железо, из которого делают консервные банки». А вслух ответил:
— Так она долго не может испортиться.
— Это ты придумал?
— Нет, не я. Не помню кто.
С собой они взяли армейскую фляжку со спиртом как НЗ и бутылку коньяка. Но пить спиртное не стали, Борис объяснил ребятам, что если появятся враги, он не сможет дать им достойный отпор. Поэтому ограничились чаем с сахаром, который пили из кружек, а в корзинке Реуты нашлись глиняные чашки, напоминающие пиалы, для женской половины. Мнения о чае, хорошее и плохое, было переведено Борис-Омор для друзей. Но, как понял Борис-Омор, травы здесь уже заваривали и пили, только использовали не как настойки или отвары, а добавляли их к ягодам и фруктам при варке. На вкус получалось что-то вроде компота, напоминающего на вкус современный чай каркаде или что-то совершенно немыслимое.