Милана во всеоружии стояла рядом с ним, как положено посланнику Альганта. Невдалеке стояли при оружии три тинийских кейтора и старейшина Гобуб, которые уже стали образовывать его свиту. Он не был царем, но эти люди понимали, что Альгант — их повелитель и были готовы выполнить любую его волю.
Нептун обернулся к Милане и произнес:
— Я приказал этим людям покинуть их земли. Милана, скажи мне, может быть, я делаю что-то не правильно?
Милана повернулась к Нептуну, посмотрела на него. Их взгляды встретились.
«Ох, какие у Миланы чудесные глаза»! — подумал Нептун, невольно отводя взгляд. Когда он видел ее красоту, мир не казался ему убогим и непривлекательным. Как всякого тинийца, его влекло к возвышенному и прекрасному. Самое прекрасное в Солимос тинийцы находили в женщинах. Милана оживляла его, питала стремлениями, вносила в его жизнь свежие краски. Он понимал это и уже не мог не видеть ее рядом с собой. Он мечтал о ней и одновременно мрачно хоронил свои грезы в призрачных склепах. Война и жизнь, смерть и любовь — принцип жизни тинийцев, от которого они во все века и тысячелетия не отступали никогда.
«Нептун спрашивает мое мнение»? — подумала Милана. — «Почему? Хотя я все время забываю, что я его посланник и смотрю на него только как на повелителя или как на мужчину. Что же, я имею право совета».
— Ты помогаешь своему народу, — ответила она. — Люди тебя поняли, поэтому никто не противиться твоей воле.
— Откуда в тебе столько холодной рассудительности, Милана, совсем не свойственное девушке?
— Я — мазленс! — напомнила она. — Я знаю в три раза больше, чем любой селянин-тиниец или росс.
— Да, верно! — Нептун был погружен в мучительные раздумья. Он думал о том, какие трудности возникнут не столько с переселением, сколько с дальнейшим расселением людей.
И определившись с мыслями, он сказал Милане:
— Нам нужен город, в котором будет сосредоточено производство многих мастеров: кузнецы-оружейники, кожевники, тележники. Надо менять устройство государства Таоросс. Или у нас никогда не будет сильной армии, способной противостоять гутиям.
Каждая деревня — это отдельный мирок, тихо живущей своей жизнью. Совет Старейшин, который никто не может собрать уже много лет, ничего не решает. Да и как он может решать, если старейшина села часто не знает, что происходит в соседней деревне?
— Это решать тебе, — произнесла Милана, бросая на Нептуна быстрый взгляд. — Я служу Гарат и тебе, и твоя воля — для меня закон, мой Альгант!
За двое суток, их обоз увеличился, за счет жителей соседних деревень, которые спешили присоединиться к ним, узнав о вторжении гутиев.