Теперь настала очередь Феликса почувствовать растерянность. Не против такого противника он боролся. Его доселе невидимый враг внезапно предстал перед ним в образе его ровесника — молодого паренька, на чьих щеках лишь недавно появилась щетина, в то время как Феликс хотел противостоять человеку, принадлежащему тому проклятому поколению, которое оставило Германии отравленное наследие, поколению, уничтожившему его семью. Нет, его враг не имел права быть таким: с испачканными чернилами пальцами, с взлохмаченными волосами и по-детски недовольной физиономией, странным образом напоминающей ему лицо его двоюродной сестры Наташи.
— Так это из-за тебя! — сказал он вполголоса.
— Что ты имеешь в виду?
— Макс скрыл от меня, что твой отец купил Дом Линднер. Ложь во благо, — произнес он с иронией. — Теперь я понимаю. Он просто хотел тебя защитить. И все-таки не мог же он не понимать, что наши пути пересекутся, рано или поздно!
— Я не нуждаюсь в том, чтобы меня защищали! — воскликнул Аксель. — Я сам могу за себя постоять, что и делаю уже давно.
Было в это мгновение что-то такое юное и хрупкое в его взгляде, что вызвало у Феликса горькую улыбку.
— В этом мы с тобой одинаковы.
Вдруг раздался хрип громкоговорителей. С тех пор как русские прекратили подачу электроэнергии от расположенных в их зоне электростанций, жители Западного Берлина лишились возможности слушать радио. Это прибавило работы техникам радиостанции RIAS. Чтобы не лишать людей права на информацию, зачастую жизненно важную для них, по улицам в американском секторе стали разъезжать автобусы с громкоговорителями, останавливаясь то в одном, то в другом месте, собирая вокруг себя толпы слушателей.
Молодые люди инстинктивно повернули головы и напрягли слух. Когда через несколько минут автобус поехал дальше, они снова посмотрели друг на друга. В их глазах было одно и то же удивление.
— Они не собираются нас оставлять, — прошептал Аксель взволнованно, прижимая к себе альбом. — В то время как мы полностью отрезаны от мира. Изолированы.
— Воздушный мост… — добавил Феликс озадаченно. — Американцы и англичане будут снабжать город по воздуху. Это безумие! Для этого нужно, чтобы одна «Дакота» садилась на аэродроме Темпельхоф каждые восемь минут! Или один английский гидроплан у пристани Гавель. Разве это осуществимо?
Аксель пожал плечами, показывая, что не может в это поверить.
— Хотел бы я увидеть это собственными глазами, — сказал он, прежде чем повернуться к Феликсу спиной.
Феликс не ответил, колеблясь. Вся его злоба испарилась самым загадочным образом, но надо было быть берлинцем и сердцем, и умом, чтобы понять всю важность того, что они только что услышали. Берлин, их славный город, словно сжимали ужасные тиски приближающегося голода, а имевшая зловещую славу Вильгельмштрассе, откуда начиналась советская зона, находилась всего лишь в сотне метров от того места, где они стояли. Новость, что английские и американские летчики, которые раньше прилетали, чтобы сбросить на их город бомбы, теперь будут рисковать жизнью ради них, была просто невероятной. В это действительно невозможно было поверить.