Резко распахнулись двери. Она повернулась, вне себя от волнения. В отличие от коренастых русских офицеров, человек с седоватыми волосами, вышедший в приемную, был подтянут и одет в подчеркивающий его импозантную фигуру и широкие плечи мундир. У него было выразительное лицо с высоким лбом и впалыми щеками. Он казался сердитым.
— Мне доложили о вашем визите, лейтенант, — заговорил он на прекрасном французском языке. — Так как нас не предупредили заранее, здесь нет никого, кто бы мог вас принять. Все это оговаривается на высоком уровне, и, уверяю вас, я очень удивлен. Времени у меня мало.
Прежде чем закончить, он посмотрел на часы.
— В вашем распоряжении всего две минуты, чтобы успеть изложить причину вашего визита.
Ксения вздрогнула. Неужели это галлюцинация? Панический страх, который она так пыталась обуздать, вызвал фантомы из прошлого? Нет, она не потеряла рассудок и не переместилась во времени.
— Лейтенант, я слушаю вас, — повторил генерал, явно удивленный ее молчанием. — Поспешите. Мы же не будем все время молчать.
— Игорь, — прошептала она на русском. — Это ты? Неужели это возможно? Столько лет прошло.
Мужчина сразу напрягся и принял бесстрастное выражение лица. Он долго смотрел на нее и наконец пробормотал, бледнея:
— Ксения Федоровна…
Они стояли друг напротив друга и молчали. Ксении показалось, что она снова стала юной. Игорь Кунин, протеже ее отца, был лучшим другом дяди Саши, а также причиной первых бессонных ночей влюбленной девушки. В последний раз, когда она его видела, он, офицер императорской гвардии, носил элегантный военный китель и бриджи. Он был первым мужчиной, которого она так хотела увидеть на приеме по случаю ее пятнадцатилетия. Но он не пришел. В тот вечер в Петрограде началась революция.
Она не могла понять, как получилось, что Игорь все еще жив, и как ему удалось уцелеть в том революционном хаосе? И каким волшебным образом он стал генералом Советской Армии? Вновь нахлынули воспоминания о дяде Саше. Героическая борьба в рядах Белой гвардии, поражение армии Врангеля, медленное опускание на дно этого заслуженного офицера, ставшего чернорабочим на заводе «Рено», а потом и заключенным во французской тюрьме. Оставив в России душу, весь остаток жизни дядя Саша провел в изгнании.
— Не понимаю, — сухо сказала она.
Игорь задрожал, увидев, что на лице Ксении Федоровны мелькнуло презрение. «Она никогда не умела полностью скрывать свои чувства», — подумал он. Зрелость лишь сильнее проявила ее красоту, которая уже пускала свои первые ростки, когда он рассматривал ее в салоне дома ее родителей. От взгляда ее серых глаз у него кружилась голова.