Эд ненадолго застыл, наслаждаясь делом рук своих, потом быстро закидал труп мешками с мусором. Больше смотреть было не на что. Ее уже нет.
Когда работа была закончена, смрад свалки оглушил Эда с ужасающей силой.
Не оглядываясь, он резво выскочил на улицу и завернул за угол. Достал из кармана гигиеническую салфетку и вытер лицо. Один раз. Второй. Затем протер перчатки. На пиджаке остались следы крови. Придется вывернуть его наизнанку.
Нужно умыться.
До крайности возбужденный адреналином и маниакальным стремлением смыть с себя микробов, Эд ворвался в ресторан и побежал к туалетам в глубине здания. Официант что-то крикнул, но он не ответил. Он должен смыть с себя все это. Микробов. Их так много в замусоренном переулке. Он должен от них избавиться…
— Мы получили сообщение от авиакомпании «Квантас» о том, что Сьюзи Харпин вылетела в понедельник одним из рейсов. Пограничная служба подтверждает это. Она покинула страну со своим братом, Беном Харпином.
Со своим мертвым братом. Проклятье!
— Черт, это он! Куда они улетели?
— Тебе это не понравится. В Гонконг.
— Это Эд. Проклятый Эд Браун. Как он смог пройти контроль в аэропорту? Немедленно свяжитесь с Интерполом и…
— Уже связались.
— Нужно немедленно предупредить Макейди!
— И это уже сделано, Энди. Гонконгская бригада Интерпола обещает заниматься сейчас только нашим делом. Они собираются отыскать Макейди.
О, боже милостивый! Макейди…
Ночной рынок являл собой грандиозное зрелище.
Макейди жадно ловила новые впечатления: разговоры на мандаринском и кантонском, перестук деревянных подошв, смех, ссоры и вопли торговцев. Бессмысленный звон будильников на одном из прилавков. Невообразимое множество ярких маек, флагами реющих над соседним. Некоторые столики были завалены коробочками с фальшивыми самоцветами, незаконно произведенными часами «Роллекс», сувенирами, игрушками, пиратскими компакт-дисками. Из дешевых пластиковых бум-боксов неслась музыка. На пахучих прилавках уличных торговцев съестного шипела жирная и сладкая снедь, пузырящаяся на сковородках-воках и в сотейниках. Густые запахи выплывали из оживленных кафе и ресторанов, смешиваясь с «ароматами» гниющего в закоулках мусора.
Мак, широко распахнув глаза, брела за Джен в плотной толпе двигавшихся плечом к плечу азиатов, едва достававших ей до талии. «Копии часов, копии часов», — кричал кто-то. Макейди повернула голову на звук, но людской поток протащил ее мимо, к другому прилавку, заваленному точно такими же часами. Со всех сторон с тентов свисали вывески, обшарпанные кварталы жилых домов, похожие на штабели обувных коробок, громоздились над неоновыми надписями и сутолокой апофеоза капитализма. На стенах полуразвалившихся зданий выступали ржавые грязные пятна, крошечные кубики кондиционеров цеплялись за края оконных рам. Условия здешней жизни, должно быть, далеки от совершенства. Неудивительно, что атипичная пневмония так быстро распространилась по вентиляции, водопроводным и канализационным трубам. Город боролся с болезнью, он уже возвращался к жизни — более чистый и безопасный, хотя по-прежнему переполненный потоками людей, чей жизненный уровень разнился настолько, что человек западной цивилизации мог это постигнуть, лишь увидев воочию.