— Да, — сказали они без каких-либо объяснений.
— Где у вас аппаратура? — спросил К.
— У нас нет, — ответили они.
— Аппаратура, которую я вам доверил, — пояснил К.
— У нас нет, — повторили они.
— Ну что за люди! — сказал К. — В землемерском деле что-нибудь понимаете?
— Нет, — ответили они.
— Но если вы — мои старые помощники, так вы же должны в этом понимать.
Они молчали.
— Ладно, пошли, — сказал К., подтолкнул их в дом и вошел после них.
Вскоре они сидели в общей зале втроем за маленьким столиком (К. — посредине, справа и слева — помощники), преимущественно молчали и пили пиво. Кроме них, только за одним из столов сидели крестьяне — как и накануне вечером.
— Тяжело с вами, — сказал К., сравнивая уже не в первый раз их лица. — Как, собственно, прикажете вас различать? У вас различаются только имена, в остальном вы похожи друг на друга… как, — он запнулся, затем невольно продолжил, — в остальном вы действительно похожи друг на друга, как змеи.
Они усмехнулись.
— Вообще-то нас хорошо различают, — сказали они, оправдываясь.
— По-видимому, да, — согласился К., — я и сам был свидетелем этого, но у меня есть только мои глаза, и ими различить вас я не могу. Поэтому я буду обращаться с вами как с одним-единственным человеком и обоих называть Артур, тем более что так зовут одного из вас. Тебя, что ли? — спросил К. у одного.
— Нет, — ответил тот, — меня зовут Иеремия.
— Ну, это не важно, — сказал К., — я буду вас обоих называть Артур. Если я посылаю куда-нибудь Артура, вы идете оба, если я даю Артуру какую-то работу, вы оба делаете ее; правда, для меня это большое неудобство, что я не смогу использовать вас для разных работ, но зато и преимущество, поскольку за все, что я вам ни поручу, вы несете безраздельно общую ответственность. Как вы будете делить работу между собой, мне все равно, но после не вздумайте сваливать друг на друга: вы для меня один-единственный человек.
Они подумали и сказали:
— Так нам было бы очень неприятно.
— Еще бы, — подтвердил К., — разумеется, это должно быть вам неприятно, но так это и будет.
Уже некоторое время К. наблюдал за крестьянином, который все крутился возле их стола; наконец крестьянин решился, подошел к одному из помощников и теперь собирался что-то шепнуть ему на ухо.
— Прошу прощения, — сказал К., ударил ладонью по столу и встал, — это мои помощники, мы сейчас кое-что обсуждаем, и никто не имеет права нам мешать.
— О, пожалуйста, пожалуйста, — испуганно проговорил крестьянин и, пятясь, вернулся к своей компании.
— Это вам следует запомнить прежде всего, — продолжил К., снова усевшись. — Без моего разрешения вы не имеете права ни с кем разговаривать. Я здесь чужой, и если вы — мои старые помощники, то и вы — чужие. Мы, трое чужаков, должны поэтому держаться вместе, в знак этого дайте мне ваши руки.